Параллельное оружие, или Чем и как будут убивать в XXI веке

Задумайтесь, что случится, если вирус или бактерии, которые инфицируют только специфический тип человека, начнут убивать или выводить людей из строя. Какими политическими рычагами обладала бы нация, угрожающая исчезновением с лица Земли всех людей с миндалевидными глазами или стерилизацией каждого с геном, который указывает на их общих предков или географическую принадлежность!

Три года назад Вулфовиц и Кристол со своими коллегами предложили Пентагону подумать как раз об этом. Не просто о войне с применением бактериологического оружия, а о войне генов.

Причем, собственно, войнами дело не ограничивается. Передел Земли по генетическому признаку сделал бы ненужной дипломатию вместе с Организацией объединенных наций, поскольку станет возможным истребление целых этнических групп или же предъявление угрозы их исчезновения.

Изменится и политика вообще, ведь можно будет уничтожить всех людей, голосующих за какую-нибудь политическую партию.

Согласно их докладу, генетическое оружие навсегда изменит политику во всем мире: «Передовые формы биологической войны, которая может быть „целевой“, направленной на определенный генотип, могут превратить царство террора в политически полезный инструмент».

Учитывая, что Кристол, Вулфовиц и их партнеры, вроде Дика Чейни, Дональда Рамсфельда, Ричарда Перла, Элиота Абрамса, Джеба Буша и Джона Болтона, уже наделили нас двумя рекомендациями — захват Ирака и сумасшедшее увеличение расходов на оборону, — невозможно не задаться вопросом: не является ли генетическая война одной из их политически полезных идей, прорабатываемых Пентагоном?

Или же мы можем не думать об этом? По крайней мере те из нас, у кого нет политически неблагонадежных родственников.

В 1972 году во время своего визита в СССР, Президент США Ричард Никсон подписывает с руководством Советского Союза специальное соглашение, в соответствии с которым советских ученых обязали вести статистический учет внезапных (аномальных) смертей здоровых людей. Разумеется, все собранные материалы передавались американской стороне для обобщения и анализа. Зачем?

Смерть на бегу

Несколько лет назад доктор биологических наук Петр Петрович Гаряев, президент Института квантовой генетики, отвечая на вопросы корреспондента «Российской газеты» Альберта Валентинова, сказал: «Мой знакомый умер на бегу. В буквальном смысле. Молодой здоровый мужик, спортсмен, не пил, не курил. Он догонял автобус, подходящий к остановке. И вдруг упал. Прохожие подумали: поскользнулся, некоторые заулыбались. Но когда подошли к нему, чтобы помочь подняться, он был мертв. Патологоанатомы так и не смогли установить причину смерти. Сердце, легкие, печень, почки — все органы были в отличном состоянии».

Таких случаев становится все больше и больше, особенно в промышленно развитых странах. Абсолютно здоровые люди умирают внезапно — прервав на полуслове разговор с приятелем, не успев донести ложку до рта за обедом; по дороге в магазин. И врачи буквально высасывают из пальца причину смерти, чтобы хоть как- то объяснить родным. Проблема выросла до таких размеров, что стала заботой не только медиков, но и правительств. Как мы уже сказали, в 1972 году, во время визита в Москву, тогдашний президент США Ричард Никсон заключил с советским руководством специальное соглашение по изучению проблемы внезапной смерти. Оно сразу же было засекречено в обеих странах.

«Причина внезапных смертей та же, что и постоянно увеличивающегося количества рождающихся уродов, — считает доктор биологических наук Петр Гаряев. — Как ни прискорбно это звучит, но стопроцентно здоровых детей сейчас практически нет: рождаются с более или менее существенными отклонениями. Но все больше отклонений страшных… Все это связано с генетикой. Но не с традиционной генетикой, которая давно уже не может объяснить многие факты и явления, а с генетикой волновой».

Петр Петрович Гаряев «вышел» на волновую генетику, изучая причины внезапной смерти с 1973 по 1983 год в кардиоцентре академика Чазова (как раз на эти годы приходится пик экспериментов по программе «МК-ультра»). После бесконечной серии исследований пришло понимание: загадка таится в первооснове организма — генном аппарате. Но все, что наука знала тогда о генах, противоречило такому предположению. Считалось, что ген — носитель наследственной информации, сугубо материальное образование, контролирующее производство вещества, из которого строится организм. А для объяснения новых явлений, обнаруженных группой Гаряева, одних материальных свойств гена оказалось недостаточно. И Гаряев должен был сделать нелегкий выбор: либо его собственные предположения неверны, либо ген — совсем не то, что казалось исследователям до него и что было «узаконено» Нобелевской премией 1964 года. Требовалось немалое мужество, чтобы в такой ситуации отстаивать свои взгляды. Один против всех…

Впрочем, не совсем так. Были у него предшественники. Люди старшего поколения помнят имена Маха и Авенариуса, утверждавших, что сознание первично, а материя вторична…