Параллельные линии пересекаются (СИ)

«Впервые меня стошнило после секса», — апатично подумал он, обводя взглядом ночное небо, как будто видел его впервые. Кое-где светили звёзды, слабо мерцал узкий серп месяца.

«Тошно даже при мысли о сексе с кем-то, кроме него…»

Кей отвернулся и облокотился об ограждение, закрывая глаза, чтобы не видеть ни этого неба, ни этих звёзд, ни прочей романтической ерунды, которая делает только хуже.

— Неужели я настолько отчаянно влюбился, что не могу стать прежним? — задал Кей себе вопрос.

Перед глазами стоял образ Такумы, и от него было никуда не деться.

«Я так хочу, чтобы он мне улыбнулся, — с болью подумал Кей, и его губы задрожали ещё сильнее. — Да, больше всего на свете я хочу увидеть его настоящую улыбку. Надеюсь, он когда-нибудь мне улыбнётся… когда-нибудь… и только мне!»

====== А он на самом деле художник ======

— Кей… — слабо выдохнул парень, раскидывая руки по кровати.

Пальцы художника нервно ласкали упругие бёдра, между которыми он устроился, и чувствовали напряжение мышц, подрагивающих всякий раз, как член Кея входил особенно глубоко.

— Кей… я… кончаю…

— О, Такума…

— М-м-м? — Кей открыл глаза.

Лицо горело румянцем, в животе было горячо. Кей зажмурился, снова открыл глаза и сообразил: это был сон. Парень сел, со вздохом поскрёб затылок и уставился на член, готовый взорваться от напряжения. Кей тронул головку пальцем, чувствуя прохладное удовлетворение от этого прикосновения. Обычно wet dreams не вызывали у него столь бурной эрекции, но этот сон…

— Блин! — простонал Кей. — И как я могу забыть, если мне такие сны снятся?!

Он откинулся обратно на кровать, зажимая член в ладони и с мазохистской точностью припоминая все детали сна снова и снова. Его тело содрогалось от фантастического своей первобытностью и искренностью удовольствия. Дыхание прерывалось слабыми стонами, в висках стучало, тело казалось каким-то чужим и совсем невесомым. Перламутровые брызги разлетелись по кровати, Кей обмяк и отрешённо двигал пальцами по начавшему утихать члену.

Если бы сейчас это была не его собственная рука… Кей на секунду зажмурился и представил, как широкая ладонь Такумы обхватывает его член и… Парень подскочил, мотая головой: эта фантазия была слишком реальна в его воображении и… нереальна в жизни. Да этого никогда не произойдёт!

Кей похлопал себя по щекам, стараясь отвлечься от всего этого. Сейчас перед ним стояла важная задача — воссоздать разрушенную жизнь по кусочкам и выкинуть из головы мысли о чувствах к натурщику. Без этого — он прекрасно понимал — ничего не получится.

Парень прикусил палец, размышляя. Это будет совсем непросто, но ему необходимо вернутся к прежней жизни. Стать прежним Кеем, который не плакал по поводу и без повода. Который не расстраивался, если его бросали. Который не краснел, если его спрашивали о сексе… Губы Кея задрожали: «Стать самим собой и закрыть своё сердце?»

— И что я должен делать? — выдохнул он, обхватывая плечи руками. — Я твёрдо решил для себя… но мои сны… моё тело…

О да, его тело отказывалось подчиняться рассудку. Художник мог тысячу раз повторить себе, что это не любовь, и он мог даже поверить в это. Но стоило увидеть Такуму или даже подумать о нём, как сердце начинало биться иначе, и снова приходило осознание того, что он всего лишь обманывает себя, притворяясь равнодушным. Как долго он ещё мог балансировать на грани?

«Я должен делать то, что решил… то, для чего я и затеял всё это!» — Кей резко поднялся, сжимая кулаки, и почти взял под контроль и своё тело, и свои желания. Надолго ли?

Сегодня Кей планировал весь день провести дома, рисуя и не отвлекаясь ни на что, даже если это будет землетрясение магнитудой десять баллов.

Впрочем, насчёт собственных реакций он был не так уверен, поэтому решил помалкивать: чем меньше он общается с Такумой, тем легче ему будет видеть в нём просто натурщика. Но Кей как-то забыл о том, что если два человека находятся вместе в одном замкнутом пространстве, то молчание долго не протянет.

Кей взял альбом и пошёл в подвал.

Такума в это время сидел на диване, подперев голову рукой, и мечтал о яде. Голова немилосердно болела, даже просто смотреть было больно. Видно, у той гадости, что подмешал ему Кей, были побочные эффекты. Так-то злиться на Кея было не из-за чего, но Такума всё равно злился. Отчасти из-за того, что произошло раньше, отчасти из-за самой ситуации. Меньше всего Такуме хотелось бы сейчас общаться с Кеем или даже просто видеть его, но он услышал шаги за дверью и понял, что всё равно придётся.

— Начнём? — Кей спустился вниз, сел на последнюю ступеньку лестницы — и всё это с непроницаемым лицом.

Такума невольно напрягся. Поведение Кея показалось ему очень странным. В принципе, ничего странного вроде бы не было, но Такума нутром чуял, что здесь что-то не так! Называйте это интуицией, если угодно.

— Что начнём? — с подозрением спросил парень, покосившись на художника.

— Рисовать. — Кей улыбнулся, хотя улыбка далась ему нелегко и получилась не такой уж и улыбкой (что насторожило Такуму ещё больше).