Параллельные линии пересекаются (СИ)

— Давай сюда. — Кей оставил кофейник в покое, перехватил сковороду, ловко подкидывая омлет в воздух и переворачивая его, и вернул сковороду на плиту. — Через пару минут будет готово.

За завтраком, который оказался очень даже вкусным, Такума подметил, что Кей совсем не пользуется правой рукой.

«Чёрт, значит, дело серьёзное», — с болью подумал парень, невольно стискивая злополучный кулон в руке.

Кей высыпал в рот горсть таблеток, запил водой — этим его «завтрак» и ограничился.

— А что за таблетки? — с подозрением спросил Такума.

— Доктор прописал. — Кей потряс флакончиком, где ещё было порядочно белых кругляшек. — Ещё пару месяцев принимать нужно.

Подробнее об этом он говорить не захотел, и Такума не узнал о том, что Кей частенько мучается судорогами, а эти таблетки снимают их.

…

— Ну, я пошёл. Мне ещё нужно домой заскочить, а потом на работу…

— Если бы переехал, одной проблемой стало бы меньше.

— Я уже говорил.

— Знаю, знаю… Подожди-ка!

— Что? — Такума остановился.

Кей лукаво улыбнулся, обвил парня за шею руками и поцеловал его в губы. Безо всяких там языков, очень легко поцеловал.

— К чему бы это? — Такума даже растерялся.

— Счастливого пути, — сказал Кей. — Не задерживайся, ладно?

— Я не говорил, что обратно сюда же вернусь, — удивлённо возразил Такума.

Кей лишь загадочно улыбнулся.

Стоило ли говорить, что Такума действительно почему-то вернулся сюда?

— Значит, останешься сегодня?

— Да куда от тебя денешься… — проворчал Такума. — Я в ванную.

— Я с тобой, — моментально отреагировал Кей.

— Вот ещё! — Такума вспыхнул.

— Почему нет?

— Ну, неловко как-то…

— «Неловко»? — Кей изогнул бровь. — Мы с тобой спим вместе, а помыться вдвоём — неловко?

— Вот обязательно было об этом говорить? — Такума хлопнул себя по лбу ладонью.

— Пошли, пошли. — Кей затянул парня за собой. — Ничего такого, приставать к тебе не буду, не бойся.

— Да кто боится! — возмутился Такума, но почему-то ему действительно было неловко раздеваться и лезть в воду вместе с Кеем.

Кей показал пример и потянул с себя футболку. В ванной, где освещение было очень яркое, Такума в первый раз отчётливо увидел шрамы на плече Кея. Они начинались возле шеи и оплетали почти всю руку парня. Такума расстроился.

— Ну, чего ты? — Кей заметил его подавленное состояние и взял его лицо в ладони.

— Твоя рука… — выдавил Такума, осторожно ведя пальцами по его локтю.

— Да ладно тебе… — Художник отмахнулся. — Закончится реабилитационный период, сделаю пластику.

— Не в этом дело.

— Неважно. Раздевайся уже! — В глазах Кея промелькнули чёртики, и он мёртвой хваткой вцепился в ширинку парня.

— Блин, ты…

После недолгой возни Такума всё-таки остался без штанов.

— Вот ведь, блин… — проворчал он, прикрываясь ладонью и перешагивая в ванну. — Ну что ты за человек!

Кей фыркнул и тоже запрыгнул в ванну, устраиваясь между коленей Такумы и запрокидывая голову к нему на плечо. Пузырьки поднимались в воздух, в этой пене можно было и не смущаться, потому что она всё скрывала, но Такуме было неловко не поэтому. Всё-таки это первый раз, когда он принимал ванну с кем-то ещё. Причём, этот кто-то был Кей, а от него можно было чего угодно ждать. Но Кей лишь мурлыкал себе под нос что-то довольное и ворошил пену руками. Видно, и он мог быть нормальным и адекватно воспринимать даже такие интимные вещи. Такума расслабился. И совершенно зря, потому что, нагревшись и наигравшись с пеной, Кей тут же переключился на него. До секса собственно не дошло, но Кей и без этого знал, как получить и доставить удовольствие. Такума вылез из ванны весь красный, Кей довольно упёрся подбородком в бортик, наблюдая за ним.

«Ему бы раскрепоститься немножко, — со сладкой истомой думал Кей, — всё-таки ему сложно перешагнуть через этот барьер…»

Такума продолжал учиться и работать, и знакомые подметили, что в последнее время он энергичен как никогда. Настроение у него было приподнятое даже после всяких там выходок Кея, потому что было куда возвращаться, было к кому возвращаться. Правда, большую часть лекций Такума просто спал, потому что нужно было восполнять недостаток сна после бурных ночей, но это было его обычное состояние, так что никто этому значения не придавал.

Кей тоже ездил на занятия, и Такума за него очень волновался. Как он себя там чувствовал? Ведь он не мог рисовать…

Кей пытался выходить из положения всеми возможными способами: лекции записывал на диктофон, пропущенные конспекты копировал и зубрил наизусть. С практическими занятиями было сложнее. Преподаватели оказались понимающими людьми, тем более что Кей был всеобщим любимчиком из-за своего таланта, так что от него никто не требовал чего-то сверхъестественного.

Правая рука была бесполезна, и Кей пытался научиться рисовать левой.

«Чёрт, — думал он, криво ведя карандаш по альбомному листу, — как будто мне опять три года…»