Паранойя

— Значит, так, — отчеканил доктор, едва я закончил, и при этом еще за каким-то хреном щелкнул пальцами, — вроде все понятно. Но… сначала скажите сами, попробуйте сами ответить вот на какой вопрос. Почему этот ваш сон не отстает? Почему все повторяется и повторяется?

— Ну… — в нерешительности начал я, чувствуя некоторое разочарование, ибо ждал все-таки помощи, а не встречных вопросов, — видимо, потому, что это произошло со мной на самом деле. А забыть такое трудно… знаете ли.

— Яркое воспоминание! — воскликнул психоаналитик тоном ведущего какой-нибудь телеигры, объявляющего победителя… и опять этот треклятый щелчок пальцами, — итак, первая зацепка. Но воспоминания, как вам будет известно, относятся к сфере сознательного… сохраняются сознанием, проще говоря. Во сне же наше сознание… нет, не отключается совсем. Скорее, работает на холостых оборотах. В таком режиме его хватает только на то, чтобы трансформировать страхи и переживания, которые транслирует подсознание, в понятные образы. Понятные вам, спящему, я имею в виду. Тогда как первую скрипку играет подсознание; именно во сне весь мусор, что в нем накопился, на время выходит наружу.

— Допустим, — произнес я на это, — и как это поможет… в данном случае? С моей проблемой?

А про себя еще подумал с раздражением: «Хорошая у тебя работа, братец! Сиди себе в уютном кабинете, мели языком … всякие общие фразы. А тебе за это бабки платят. Наверное, я бы так же смог… если б учебник по психоанализу раздобыл. Ну и нашел возможность в него подглядывать во время приема».

— Наберитесь терпения, — отвечал психоаналитик и еще при этом вскинул руку в древнем жесте: «типа, я без оружия, пришел с миром».

Спасибо, что хоть пальцами на этот раз не щелкнул!

— Разберемся, какие именно переживания резонируют с этим вашим воспоминанием, — продолжал психоаналитик, — резонируют — и оттого, собственно, пробуждают вновь и вновь соответствующие образы. Начнем сначала. Вы просыпаетесь один в пустом городе… тогда и впрямь, говоря между нами, эвакуация была проведена…скажем так, неидеально. И вы не единственный, кто мог счесть себя брошенным.

Но ближе к делу! Вам снится, что вы один… потому что вы чувствуете себя одиноким и брошенным даже теперь. Живя здесь, в этом городе — новом и чужом для вас.

— Да я вроде привык, — пожал я плечами.

— На уровне сознания, — парировал психоаналитик, — повторяю: волнения на сей счет… как и все остальные — у вас в подсознании. У меня вопрос: виделись ли вы с кем-то из друзей и знакомых по той, прежней жизни, после эвакуации? А есть ли у вас семья? А хоть какая-то женщина была… до того, как все случилось?

На первые два вопроса я отрицательно качал головой. И только на последний ответил:

— Вот в том-то все и дело, что была. После эвакуации я ее так ни разу и не видел. Не уверен даже, что найду ее в этом городе. Знаете, поди, как нас… всех эвакуированных потом распределяли и развозили. Разделили тупо в алфавитном порядке, да распихали по городам, где был недостаток рабочей силы.

На последних фразах голос мой звучал с заметным раздражением. Впрочем, почти сразу я добавил примирительно:

— Мне, правда, жаловаться… лично мне — не на что. Работу нашел быстро. Чай, не планктон какой, умеющий только сидеть ровно, да бабки получать. Ну и лизать начальству… куда надо, ради премий и повышений. Я, если что, механик… ну, в автосервисе. А пока люди ездят на машинах, машины будут ломаться — и требовать ухода, в том числе моих умелых рук. Опять же квартира: ту, что я снимаю, метражом даже больше, чем та, что до эвакуации у меня была.

— Еще раз повторяю, — сказал психоаналитик, — сознательно вы смирились и вроде всем довольны. Но на уровне подсознания чувствуете себя не в своей тарелке. Вы одиноки, у вас нет ни друзей, ни семьи, ни даже полового партнера… постоянного.

— Бабы, — не удержался и поправил я его, — женщины. Дамы сердца или… хм, второй половинки. Но только не «партнера», хоть постоянного, хоть… вообще. Уж простите, видно я несовременный. И это существительное мужского пола меня несколько вымораживает… в данном значении.

— Как хотите, — психоаналитик пожал плечами и продолжил, — переходим к следующему образу… связанному, впрочем, с предыдущим. Серое, затянутое тучами, небо без намека на солнце. Знаете ли вы, что у многих древних народов солнце служило объектом религиозного поклонения? Темнота пугала древних людей, но солнце, всякий раз поднимаясь в небе, дарило людям не только свет и тепло — что и само-то по себе приятно! Еще оно обнадеживало. Придавало уверенность, что тьма со всеми ее демонами не вечна; вот солнце снова взошло — и вся нечисть в ужасе разбежалась. Жизнь продолжается.

Вы же, судя по всему, такого чувства не испытываете. Вроде бы и на работу ходите, и не голодаете, и есть где жить. Но сказать: «жизнь продолжается» отчего-то не можете.

— Почему? Могу, — возразил я, — хоть прямо щас: жизнь…