Паранойя. Почему мы?

Мне очень хочется как-то поддержать его, успокоить, но, что бы я сейчас ни сказала, все будет в пустую. Не придумали еще таких слов, которые утешали бы, когда тебя предают и разочаровывают самые близкие люди. Поэтому просто беру Долгова за руку и, слегка сжав, шепчу:

– Мне жаль.

– А мне-то как… хотя я сам виноват: где-то что-то, видимо, упустил. Недоглядел. Совершил ошибку, – вымученно улыбнувшись краешком губ, отвечает Серёжа на мое рукопожатие.

– Ты ни в чем не виноват. Это целиком и полностью ее выбор, – возражаю со всей убежденностью, возмущенная не свойственным ему смирением. – Значит, в ней всегда сидело это дерьмо: эта злоба, зависть и жадность.

– Я бы заметил, – качает Серёжа головой. -Такое всегда проявляется в мелочах, да и у нас было время, чтобы проверить друг друга на вшивость. Мы через многое прошли…

– Да, прошли, и она, будучи не глупой, видела в тебе потенциал, а потому не стала размениваться по мелочам, – резюмирую жестко, не позволяя ему оправдать эту тварь. –  Ты, конечно, можешь со мной не согласиться, но я убеждена, что это не вопрос обстоятельств, а прежде всего, характера и выгоды. Как только она почувствовала твою слабость, сразу же проявила себя во всей красе. Легко поддерживать того, кто поднимается в гору и заодно за него держаться, но совсем другое – помочь тому, кто с этой горы летит кубарем. Огромная вероятность слететь вместе, поэтому проще отойти в сторону, а лучше подопнуть, чтобы уж наверняка не мешал двигаться дальше. Понимаю, это сложно принять: думаешь, что знаешь человека, а на деле – сплошная иллюзия и разочарование. Я где-то читала, что все мы одеты в лживые одежды взаимного приспособления. Кто похитрее да поумнее мастерски маскирует под ними истинную фигуру, с глупыми проще, но так или иначе, мы не можем в полной мере знать друг друга, даже, если кажется, что достигнут абсолют доверия и вместе съеден ни один пуд соли. И, знаешь, это правда.

Я отвожу взгляд, а Долгов тихо подытоживает:

– Значит, я-иллюзия и разочарование для тебя.

– Не знаю, Сереж, – усмехнувшись, пожимаю плечами и, глядя, как на небе загораются звезды, задумчиво произношу. – Вроде бы все так, но тогда почему, бесконечно разочаровываясь, я продолжаю тебя любить?

Долгов понимающе хмыкает и, помедлив, словно озвучивая приговор, изрекает, туша окурок об кашпо с давно засохшим цветком.

– Я тоже не знаю, Насть, ответы на все эти «Почему?». Все мои познания о любви ограничиваются лишь одним: ты мне нужна. Нужна, несмотря ни на что, вопреки всему и всем. Даже, если мне с тобой х*ево, и ты творишь всякую дичь, ты мне нужна. В любых своих проявления, настроениях и задвигах. Может, для кого-то любовь –  вся эта муть про светлое чувство, личные границы и прочая позитивная х*йня, которую сливают при первой же трудности и непонятках. Но для меня – единственная вещь, способная хотя бы иногда приглушать заложенный природой эгоизм, принимая другого человека, как с его достоинствами, так и с недостатками. Иначе в чем смысл?

Я неопределенно пожимаю плечами. Звучит все, несомненно, логично, но… У меня накопилось слишком много «но», о которых, тем не менее, я не хочу сейчас думать и, тем более, говорить.

Между нами снова повисает гнетущая, свинцовая тишина, мы смотрим на ночное небо, усыпанное звездами. Вокруг стрекочут сверчки, теплый ветерок колышет занавески, ласково обдувая лицо. Красиво.

Красиво до слез и невыносимой горечи. Особенно, на фоне того уродства, в которое превратилась наша жизнь и мы, переполненные горем и несчастьем, неспособные насладиться этим «красиво».

Долгов снова закуривает. Хочу сказать, чтобы хоть немного поберег себя, но понимаю, что у него такое состояние, когда во вреде больше пользы, как бы странно это ни звучало.

Наше минорное настроение прерывает звук хлопнувшей двери. Вздрогнув, переводим взгляд на хозяйственные пристройки и видим мокрого Гридаса в одном полотенце.

– Они что, баню затопили? – резюмирую без особого интереса.

–Похоже, – так же безразлично отзывается Долгов.

– Надо тогда пойти помыться, – предлагаю без задней мысли.

– Надо, – соглашается он на автомате, скользнув взглядом в вырез моего халата.

Секунда, и что-то неуловимо меняется в воздухе, будто пробегает электрический разряд. Только сейчас вспоминаю, что так и не застегнула пуговицы. От жадного «хочу» в Долговском взгляде меня бросает в жар, внизу живота вновь сворачивается горячий, тяжелый узел.

Видимо, все поняв, Серёжа эффектным щелчком отправляет окурок в окно и, не сводя с меня голодного взгляда, начинает медленно приближаться. Втягиваю судорожно воздух и, задрожав всем телом, позволяю раздвинуть мне ноги.

Я все еще без трусиков. Абсолютно беззащитная и готовая для него, и он это знает. Скользит горячими ладонями по моим бедрам, сдвигая халат все выше и выше, а я едва дышу.

– Вылизать тебя хочу, – признается он хриплым шепотом, касаясь губами моей щеки, вызывая сноп мурашек по коже своим пронзительным, – п*здец, как хочу, Настюш.