Паранормальное рядом

Что я? Где я? Зачем я здесь? – возможно, что грядущий сон, а я чувствую, что он уже близится, сотрет из моих мыслей все эти ненужные вопросы, вместе с навевающими их воспоминаниями былой жизни. Но вместе с этими воспоминаниями я могу потерять часть себя. Хотя, что я есть и что есть часть меня? – это мне неведомо.

Перед тем, как уйти в сон, на меня всегда ложатся воспоминания прошлого. Я не могу знать, мои ли это воспоминания, или я просто их вижу. Но я вижу дом. Не этот, тот дом совсем другой. Он стоит на берегу реки. Я никогда не видел реку, или видел? Я быстро бегу от дома в сторону реки, по дороге с разбегу перепрыгнув через забор. Забор высокий, гораздо выше меня. В стороне мычат коровы. Я не знаю, что это, но во сне все было просто и понятно. Подбегаю к реке и бегу вдоль нее, до небольшого деревянного мостка на другой берег. Но мосту я останавливаюсь и шарю рукой вдоль перил, пока мои пальцы не натыкаются на толстую леску. Я тяну ее и вот из воды показывается самодельный веревочный садок. В него иногда попадают речные рыбы. На этот раз, рыба в нем всего одна, но я продолжаю смотреть в воду. В воде я вижу отражение маленького, веснушчатого мальчишки со смешными ушами. Мальчишка смеется, он счастлив поймать рыбу. Неужели этот мальчишка и есть я, только в прошлой жизни?

Я гляжу в воду глазами мальчишки: он что-то замечает в воде, его глаза, сначала удивленные, потом испуганные широко распахиваются, рот открывается, и мальчишка кричит:

– Мама, мама! Я видел водяного! Правда, я не вру!

Выронив свой садок с добычей, он без оглядки бежит к дому. Мы возвращаемся по своим домам. И я понимаю, что тот мальчишка, наверное, и был я. Выходит, что? – когда-то я видел водяного? И следующая мысль заставляет меня выть так, что волки испуганно озираются, поджав хвосты.

Я видел себя глазами того мальчишки! После таких воспоминаний мне долго не удается унять свои чувства, вернуть свой разум. Иногда, я понимаю, что смогу сосредоточиться и снова воплотиться в том мальчишке у дома, возле реки. Я хочу его еще раз увидеть! Я бы за это отдал все! Даже свою душу, если, конечно, душа у меня все-таки есть. Но я боюсь напугать его.

После этого сна я почувствовал волнения волков. Стая почуяла добычу…

Ворон летел над самыми верхушками сосен. Внизу, по окровавленным следам бежала стая волков. Впереди, тяжело дыша и вывалив язык бежал человек. Морщась от боли при каждом шаге, правой рукой он сильно сжимал левое плечо, пытаясь остановить кровь, которая стекала и капала на снег с его ладони. Волки почуяли добычу. Их лапы легко и свободно скользили по снегу, в то время, как человек на каждом шагу глубоко проваливался в сугробы. Все было кончено, да и какое мне дело? Но я услышал его мысли. Покидающий разум показывал перед ним яркую картину: высокий, широкоплечий мужик согнулся пополам и широко расставив руки ждет, когда маленький, курносый мальчуган сиганет к нему в объятья.

– Расти, Митяй, пусть я тебя больше не увижу, но ты расти! – выдыхал человек с каждым словом последние минуты жизни.

Я не сразу понял, что падаю. Сознание ворона полностью заменил мой разум, а крыльями нужно махать. Спикировав вниз, я принялся отбивать волчью стаю, успевшую уже нанести несколько глубоких ран на ноги человека. Волки меня узнали. В вороне я был не страшен им, но все-таки они меня боялись. Нехотя, стая отступила. Мыслями и уговорами, я заставил человека ползти. Я промучился с ним до глубокой ночи, хотя до дома было уже не далеко.

В доме он улегся на нары и сразу потерял сознание. К лучшему, – подумал я. От мужчины пахло страхом и убийством. Это был беглый заключенный, чья свобода стоила жизни другим людям. Ну да кто я такой, чтобы судить его? Не сразу, но мне удалось его выходить. Я не имею докторской степени, да и познания в медицине мне подчерпнуть было неоткуда. Я, как умел, извлек две пули из плеча человека п наложив травы, перебинтовал рану. С ногами было сложнее, трудно орудовать ниткой и иголкой над дергающимися ногами. Человек вскрикивал и стонал, я не сразу догадался его обездвижить. Когда все было окончено, я посмотрел на свою работу и, честно говоря, навряд ли бы какой-нибудь врач сделал лучше. Я варил ему похлёбку, мужчина ел и набирался сил. Я думаю, он понимал куда попал, и кто за ним ухаживает. Но он не жаловался и не задавал вопросов.

Когда он впадал в сон или находился в беспамятстве, я бессовестно использовал его разум, чтобы снова очутиться возле дома на берегу реки, чтобы еще раз увидеть маленького, весноватого мальчишку.