Паранормы

Жанна одарила его жемчужной улыбкой.

Глава 12 Богадельня для бедных олигархов

В Москве сохранилось немало памятников былой роскоши дореволюционной России, не только особняки, усадьбы, гроты и церкви, но и утилитарные сооружения, предназначенные для выполнения бытовых, технических и сторожевых функций. К примеру, таковым считалось строение двадцать семь по адресу: 6-й Лучевой просек, 21, – представлявшее с виду башню для попавших в опалу царевен.

На самом деле это была водонапорная башня, подававшая воду во все дома усадьбы семьи Ляминых. Иван Артемьевич Лямин, статский советник и московский городской голова, купил этот участок в тысяча восемьсот шестидесятом году, разбил сад, построил несколько деревянных домов и возвел водонапорную башню, не пожалев на неё средств.

Фасад башни украсили ромбами, стилизованными трезубцами и лесенкой выступов, что превратило её почти что в шедевр. Долгое время, вплоть до двадцатых годов двадцать первого столетия, она пустовала, а потом, в две тысячи двадцать первом году, её отреставрировали, реконструировали и продали частному архитектурному агентству, как значилось в документах мэрии.

На самом деле здесь поселилась секретная контора, использующая уволенных сотрудников спецслужб, работающая на либеральный российский клан, не светившийся на открытых площадках ТВ и соцсетей, но по сути управляющий страной, имея в подчинении (на суперконспиративном уровне) такие «государственные» структуры, как Нацбанк России, Сбербанк и ГРАО ЖДР. Занималась контора охраной владельцев указанных структур и выполнением мероприятий щекотливого характера от показательного обмазывания грязью неугодных оппонентов и до физического устранения несговорчивых конкурентов.

Директором конторы, известной в столице под названием «Современные архитектурные инициативы» (САИ), являлся пятидесятидвухлетний полковник МВД, заместитель командующего Следкома Рубинов Семен Кондратьевич, известный в прошлом боец ММА, пару лет бывший чемпионом.

Это был крупнотелый здоровяк, не уступавший по фактуре знаменитому российскому мастеру единоборств Фёдору Емельяненко, имевший мощные плечи, круглую голову с серебристым пушком и лицо Шварценеггера в молодости, украшенное массивным подбородком, выдающимися надбровными дугами и сломанным носом. Глаза у Рубинова были светло-серого цвета со стальным блеском, и встречаться с ним взглядом не решался никто из подчиненных. Да и никто из приятелей.

Двадцать третьего сентября, оставив свой серебристый «Додж Континенталь» две тысячи двадцать второго года выпуска во дворе здания, Рубинов поднялся на самый верх «водонапорной башни», на пятый этаж, и адъютант по имени Лёша, бывший спецназовец, уволенный из органов за пристрастие к насилию, напомнил начальнику о скором прибытии «решалы» – посланца президента Сбербанка Германа Германовича Оскара. О существовании такой «должности» в структуре Сбербанка знали все, но ни один государственный деятель не рискнул бы поведать об этом СМИ. Этот человек Альтеррус Иар Менделевич, занимал пост финансового советника банковского блока и показал себя как отличный переговорщик, способный нейтрализовать любую угрозу своему шефу, а если надо, то и его друзьям-олигархам, за хорошую сумму, разумеется.

Визит Альтерруса неожиданностью для Рубинова не оказался. Они были знакомы давно и частенько встречались за рубежом, на территории многочисленных владений директора САИ. Но нередко пересекались по работе и в России.

«Решала» (Рубинов шутливо называл его «нерусским русским», так как по национальности Альтеррус был албанцем) приехал не один, а вместе с начальником охраны Оскара Слоневским, вполне в силу комплекции оправдывающим свою фамилию.

Принц и нищий, подумал Рубинов, в детстве успевший прочитать Марка Твена, сравнив обоих. Хотя кто из них в действительности был «принцем», а кто «нищим», оценить с первого раза было нелегко.

Расположились в мягких креслах за стеклянным столиком овальной формы.

Кабинет Рубинова был просторен и технологичен. В нём располагалась центральная рабочая группа: стол, кресло, два стула, освежитель воздуха, компьютерная консоль, – а также уголок отдыха со стеклянным столиком и четырьмя креслами, три сверкающие никелем и стеклом стойки со спортивными кубками и медалями, три макета новостроек Москвы (для отвода глаз) и колонна с датчиками контроля пространства. Окна в кабинете были панорамными, от пола до потолка (хотя извне они не были видны благодаря новейшим материалам), и позволяли любоваться парком и прудом с беседками, за которым начиналось старое кладбище.

Рубинов вызвал Лёшу, и тот спустя минуту прикатил столик с напитками. На улице по-прежнему было жарко, поэтому кофе никто пить не стал, несмотря на прохладный воздух в помещении, выбрали холодный зелёный «Липтон» и минералку.