Парашют-убийца

Батяня перекатился в сторону, где не мог достать пулемет, который уже здорово пристрелялся к его местоположению. Пули врезались в камень, кроша его в мелкие кусочки. Прижимаясь к стене, майор прополз несколько метров и наконец-то спрятался за выступ стены. Здесь же находился команданте, который старался не обращать ни на что внимания, огрызаясь короткими очередями.

– Ну как, майор, не скучаешь? – подмигнул он Батяне.

– Да как-то времени нет, – в тон ему ответил Лавров, – я вот анекдот российский вспомнил, на парашютную тему. Могу рассказать.

– Давай! – одобрительно кивнул Уго, вытирая со лба пот.

– Группа парашютистов выполняет затяжной прыжок. Ну, попрыгали из самолета, набрали скорость, выстроились крестообразно, – серьезным тоном говорил майор. – Вдруг один другого по плечу хлопает: xочешь яблоко? Хочу, отвечает второй в полном обалдении. На, дает ему яблоко. Расцепились, покувыркались в воздухе, выстроились клином, как журавли. Снова трясет за плечо и спрашивает: Хочешь яблоко? Ну хочу… На, дает ему еще яблоко. Разлетелись в разные стороны, опять собрались крестообразно… Яблоко хочешь? Хочу… А ты их где берешь-то? Да у тебя за спиной их полный мешок.

Команданте расхохотался, ненадолго сбив напряжение.

– Ценю юмор в бою больше всего!

– Не знаю, как у вас, а у нас без этого нельзя! – согласился Батяня.

Через мгновение он снова стрелял. Пуля попала в стену возле самого его лица, камешек отлетел, ударив в щеку.

Батяня расстрелял весь магазин, перезарядил и стал ждать.

«Пускай сами выходят, раз такие прыткие», – думал он, вглядываясь вперед.

Ненадолго стало тихо.

– Странно, – осмотрелся Лавров, – что они на этот раз готовят?

Вдруг сверху, с камня, спрыгнул здоровенный колумбиец. Он бросился на Уго и, повалив его, начал душить. Президент обеими руками уперся ему в подбородок и пытался оттолкнуть от себя, но боевик сдавливал горло все сильнее и сильнее. Батяня, бросив стрельбу, подбежал и с размаху ударил боевика прикладом по голове. Потом, резко развернувшись, прошил очередью еще одного, который показался между камней. Стальная хватка ослабла, и команданте, перевернув партизана, отбросил его от себя, припечатав к стене тремя пулями.

Батяня вел огонь одиночными, экономя патроны, в которых уже ощущалась сильная недостача.

– Подобрались к самому камню, – прохрипел Уго, – но это еще ничего не решает.

– Надо уходить! – пытался охладить горячее стремление к безрассудному бою у команданте Батяня. – Погибнуть мы всегда успеем.

Они отступали в сторону поднимавшейся ступеньками скалы. Батяня затаил дыхание и совместил прорезь прицельной планки, мушку и темное пятно фигуры боевика на одной линии. Выстрел. Тот упал, но очередь заставила майора пригнуться. Лавров взглянул на свой боезапас – он был на исходе. Понятно, что у команданте дела обстояли не лучше.

– Отходим!

– Да сам вижу…

Глядя с возвышения на противника, Батяне и президенту было ясно, что кольцо постепенно замыкается. Противник начал стрелять из подствольников, отрезая им путь к отступлению, а крупнокалиберный пулемет прижимал к камням.

Бой продолжался. Через несколько минут Батяня недовольно прищелкнул языком, обнаружив, что они полностью окружены. Вторым неприятным открытием было то, что патроны закончились:

* * *

– Заходите справа! – крикнул одноглазый Рафаэль.

Он поднял руку, и его группа двинулась короткими перебежками. Между колумбийцами и засевшей в камнях «русско-венесуэльской группой» лежал неширокий, но тянущийся далеко в обе стороны открытый участок, заросший мелким кустарником и травой. Он был пристрелян, и «партизаны» сразу попадали в полосу плотного огня. Они залегли и расползлись в разные стороны. Но тут огонь со стороны обороняющихся прекратился.

– Замолчали… – произнес колумбиец, – все, конец.

– Сколько же можно, Марио, – иронично сказал его товарищ, – эти парашютисты и так нас задержали. Вот они теперь пустые, пора брать.

– Брать мы их не будем, – затушил сигарету боевик, – они останутся лежать здесь. Но только полностью нейтрализованными.

– Понял, – кивнул собеседник, – сделаем.

– А раз понял – тогда вперед! – Марио поднялся и, отряхнув колени, взял автомат наизготовку.

Пятеро колумбийцев поднимались по склону, за скалу.

– На той площадке расходимся, – произнес Марио, – вы вдвоем налево, по тропинке. А мы двинемся прямо.

– Послушай, а если…

Взрыв гранаты сотряс воздух.

Через несколько минут подоспевшие «коллеги» обнаружили на тропинке три трупа. Два боевика были тяжело ранены. Растяжка, поставленная Батяней, сработала удачно.

– Мигель… – прохрипел окровавленный боевик, – мне нужна помощь. Я ранен!

Обе его руки были плотно прижаты к животу. Образовавшееся под его руками темное кровавое пятно медленно расползалось по всему животу. Лицо раненого исказилось болью. Он стиснул зубы, но страшная гримаса обезобразила и без того не отмеченную красотой физиономию. Рот растянулся в напряженную улыбку, судороги охватили все тело. Он выгибался дугой, упираясь пятками и затылком в землю, и кричал.

– Жить хочу! Жить… – Но голос быстро затухал, становясь тусклым и тихим.