Парашюты на деревьях

К утру подошли к тому месту, где Генка переправлялся через канал, когда носил сводки от почтового ящика № 1 к Шпакову, который с Мельниковым, Аней и Зиной находился у почтового ящика № 2. Подход к каналу здесь был удобный — камышовые заросли выше человеческого роста. Но опять-таки, спрятавшись от постороннего взгляда, и сам ведь не видишь, что делается кругом. Хорошо бы выйти к какому-нибудь хутору да понаблюдать за ним, чтобы с вечера, пока хозяева не возьмут двери на запоры, чем-нибудь поживиться. Потому что хлеб, который для нас испекли немки, как мы ни экономили, уже съели. А на одном сале — его еще немножко оставалось — далеко не уедешь. Когда мы очутились у стога — сено заготавливали на зиму для подкормки лосей и оленей, — переглянулись и без слов поняли друг друга. Забрались в сено, проделали норы к самому верху, защищенному четырехскатной крышей, и залегли головами в разные стороны, а ноги — к ногам, чтобы, в случае чего, толчком дать знать друг другу о приближающейся опасности. Стожок был довольно высокий, и с него местность просматривалась далеко. С одной стороны лес подходил узкой грядой метров на сорок — пятьдесят. Оттуда и тянулась звериная тропа, она проходила мимо стожка, к водопою.

В сене было тепло, уютно. Такой роскоши мы не испытывали давно, хорошо отдохнули, подремали. Насчет разжиться продуктами на этом берегу — никакой перспективы. Решили засветло нарезать камыша, которого здесь хватало, и приготовить побольше вязанок из него. Но не успели опуститься через свои норы вниз стога, как совсем недалеко раздался выстрел, — по звуку ясно, что из охотничьего ружья. Мы снова подымаемся вверх. С моей стороны, метрах в тридцати, трепещет в предсмертных судорогах косуля. Браконьер! Проходит еще несколько минут, и к ней, крадучись с ружьем в руке, подбегает старик. Он присел, перерезал косуле горло, чтобы сбежала кровь. На боку у него висела сумка, из нее сверкала никелированная крышка термоса.

Мы уже успели разобраться, что здесь охота запрещена, да это видно было и по тому, как старик опасливо оглядывался. Вот сейчас мы его и «накажем». Причем, сделаем это без шума. Если он попытается выдать нас — значит, выдаст и себя, как браконьера. Какой дурак на это пойдет. Бутерброды с ветчиной и сыром, термос с горяченьким кофе и сапоги, которые как раз подошли мне размером, мы у него и конфисковали. С ружья сняли цевье, чтобы сдуру не пальнул нам вслед, и приказали явиться утром в лесничество с повинной. Не думаю, чтобы немец не разобрался, что мы совсем не представители властей, но он вел себя очень сдержанно и разумно.

Мы с Генкой нарубили камыша, разделись догола, положили все на самодельные понтоны и переправились на другой берег. Перескочили железную дорогу. Кстати, она здесь почти не охранялась.

К полуночи подошли к тому самому ручейку, по которому я пробирался во время облавы, а потом сбросил свои сапоги. Бесшумно подкрались к почтовому ящику и долго молча выжидали. Страшно было подать сигнал и не услышать ответа. Это ведь последняя надежда. И это страшное случилось — ответа на наш сигнал не последовало. Дрожащими от волнения руками отворачиваю камень — под ним ничего нет. Генка стоит рядом на коленях и, не веря глазам своим, шарит руками по песчаному углублению. Все напрасно! Меня бросило в жар.

— Неужто никто не приходил? — задумчиво спросил Генка.

— Как видишь.

— Что бы могло случиться?

— Всякое могло. Возможно, действуют в другом районе. Позже сюда придут…

— Что же нам теперь делать?

Я ему не ответил. Конечно, нам нужно ждать их. А пока продолжать свое дело — наблюдать за дорогой, вести счет эшелонам, проследовавшим на восток, по возможности определять род войск, виды военных грузов. Беда в том, что мы сами не могли связаться с «Центром», чтобы передать эти очень нужные там сведения. Радиостанция в тайнике есть, есть и комплекты питания к ней, но пользоваться ими не можем. Нет радиста.

Мучил голод. Съели все таблетки из аптечки, которая была спрятана здесь. Сил они нам не добавили, но голод на время заглушили. Хорошо хоть, что я уже смог обуться и двигаться без костыля.

Долго рассматривали карту, прикидывая, куда лучше всего пойти, чтобы добыть продукты. Остановились на хуторе Шмаленберг. Хотя невдалеке было шоссе, но сам хутор был окружен лесом. Подошли к нему по лесу без единого шороха, остановились возле крайних деревьев. Вышли точно: прямо перед нами в темноте тускло белела дорожка — она шла на хутор. Пока постояли, услышали справа негромкий разговор, затем и шаги. Не спеша, разговаривая вполголоса, прошли двое с винтовками. Это, несомненно, был патруль.