Парасомния

Хотя их осталось сейчас немного. Луи Жерар – немногословный повар, вопреки сложившемуся стереотипу, совершенно стройный, который при знакомстве не подал руки, а лишь ограничился легким кивком. Мисс Уолш во время представления так торопилась вернуться к девочке, что на вопрос о сне ее ответ звучал уже за дверью. Горничная Нора, невысокая брюнетка с аккуратно собранными в пучок волосами. Ее уставшие глаза передавали все ее отношение к сокращению штата, да и состояние комнат демонстрировало то, что ее сил и времени попросту не хватает. Больше всего Августа заинтересовал личный охранник-ассистент графа: скорее, он должен был доставить письмо на имя доктора Моргана, а не дворецкий, однако, как стало понятно, его основная задача – это следовать за Норманом Бруксом. «Он, вероятно, вообще не спит», – эта мысль появилась в его голове, как только он увидел взгляд, холодный, недвижимый, полностью сфокусированный на Августе так, словно он целился в него не зрачками, а дулом ружья.

– Обращайтесь ко мне Гарп, без приставок и склонений, не подводите графа, и у нас с вами проблем не будет, как и с моим сном.

О, это неприкрытое раздражение вперемешку с недоверием, как же хотелось Августу ответить, в его голове словно вспышки света разрывались варианты, каждый из которых мог прожечь оппонента насквозь. «Будь с ними повежливее, милый», – эта фраза всплывала в его голове каждый раз, когда он готовил язвительный ответ, и хотя Август привык ее игнорировать, в этот раз она его сдержала.

После того как Август покинул помещение, прислуга еще позволила себе несколько минут обсуждения гостя. Ничего нового о себе доктор Морган бы не услышал.

 5

Экскурсия, устроенная мисс Уолш, заканчивалась в тупике коридора второго этажа. По большей части Моргану довелось осмотреть в основном покинутые комнаты, где давно уже не было жильцов, да и Норы в частности. Помимо столовой и гостиной, где прошли встречи доктора с жильцами дома, на первом этаже располагались несколько комнат и кабинет мистера Брукса. Второй этаж отводился исключительно под спальни. Спальня Августу досталась в противоположном от всех «живых» комнат крыле, так, словно ему и были рады, но видеть особого желания не было. По рассказам мисс Уолш, это спальня всегда была гостевой, здесь принимали и важных персон, и близких графу родственников. В прошлом же здесь была детская юной Саманты, супруги Нормана Брукса, тут она жила лет до пятнадцати, пока отец не отправил ее на обучение в Штаты, что в будущем подарило этому городу рыболовного магната мистера Брукса. В принципе по изучении было видно, что комната особых изменений не претерпела, вероятно, избавились лишь от игрушек да девчачьих украшений.

От спальни доктора по коридору, минуя несколько других комнат, они дошли до двух дверей, где Август заметил нарастающее волнение в голосе мисс Уолш.

– Дверь напротив – в данный момент спальня мистера Брукса, он переехал туда после пропажи Саманты, ну, а дверь справа, – мисс Уолш слегка замялась, – в общем, там вас ждет пациент.

Август внимательно смотрел на дверь, точнее, сквозь нее, представляя комнату, мебель и девочку, которая, возможно, уже не воспринимает связь с реальностью. Воображение рисовало ужасную картину: мрак и холод царили в комнате, а на кровати его ждал призрак с остатками жизни в глазах, которые молили об одном – о сне, пусть даже о вечном…

– Прежде всего нагрейте воду и приготовьте ванну, искупайте девочку. Пока вас не будет, Нора должна сменить постель и подушку, пусть также помоет пол влажной тряпкой. Не стоит жечь никаких свечей и ароматов, обязательно проветрите комнату перед тем, как ее уложить. И еще: мне необходимо вскипятить воду.

В такие моменты Август не узнавал самого себя, от привычного легкомыслия не оставалось и следа, его тело переходило в статус «ожидания прыжка», мышцы обретали тонус, пульс учащался, а мозг генерировал сотню решений и указаний. В этом состоянии он был готов ко всему, никакие раздражители, в том числе и голод с нуждой, не могли отвлечь его от дела. Порой в подобном тонусе Август находился по несколько часов, как в том случае, когда ему пришлось несколько часов беседовать с матерью двух славных близнецов. И все бы ничего, если бы только не ружье, которое она направила на детей, считая их одержимыми. Их беседа началась, когда еще не было и пяти часов, а закончилась далеко за полночь, в тот момент, когда ружье оказалось на полу. Август не мог себе позволить необдуманный жест или случайное слово, каждое действие было взвешенным и продуманным на несколько шагов вперед. На выходе из такого состояния Августу зачастую хотелось только две вещи: воды и глубокого сна.