Паразит – царь природы. Тайный мир самых опасных существ на Земле

Внутренняя экосистема лисы оказалась довольно простой: она была под завязку набита анкилостомами, которые сосали кровь из ее внутренностей. «Да, у этого парня был острый случай анкилостомоза», – сказал Брукс, вскрывая кишечник лисы под микроскопом. Надо сказать, что больше всего в этом вскрытии меня поразил сам Брукс. Он все время извинялся перед лисой, сожалел о ее глупой гибели, сетовал, что столкновение повредило ей легкие. Другие ученые в Гуанакасте смотрели на Брукса как на какого-то вампира, для которого чудесные лесные звери всего лишь объект для препарирования. Но я никогда не видел, чтобы кто-нибудь так глубоко оплакивал погибшее животное.

Мечта Янцена о полной инвентаризации видов рассыпалась в прах в 1996 г. во время переговоров с коста-риканским правительством. Янцену не понравилось, что деньги на его проект предполагалось изъять из основного проекта по подсчету видов, и он решил, что лучше отказаться от этой идеи. «Мы пристрелили лошадь, чтоб не мучилась», – сказал он мне. Но Брукс смог получить от канадского правительства деньги на продолжение работ по паразитам. По его оценкам, 940 видов позвоночных, обитающих в заповеднике, кормят 11 тысяч видов паразитов (считая только животных и простейших), большинство из которых неизвестны науке.

– На составление полного списка уйдет весь остаток моей научной жизни, – сказал Брукс, а я подумал: «Почему он непременно хочет доставить себе так много страданий?»

На следующий день я несколько раз задавал ему этот вопрос, и каждый раз получал новый ответ. Биологическое разнообразие тропического леса, такого как в Гуанакасте, поразительно, но большую часть его невозможно увидеть без скальпеля.

– Несомненно, паразитических организмов существует больше, чем свободноживущих. Охраняя один-единственный вид оленей, вы охраняете двадцать видов паразитов, принадлежащих четырем разным природным царствам.

Если этого недостаточно, проект можно оправдать с позиции просвещенного эгоизма. Большая часть лекарств берет начало от какого-то природного вещества в каком-то организме – будь то пенициллин из плесневого грибка или дигиталис из наперстянки. И только в последние несколько лет ученые начали потихоньку разбираться в фармакопее паразитов. Cordyceps, грибок, проникающий в насекомых и выпускающий из их тела стебельки, внешне напоминающие цветы, стал источником циклоспорина, важного иммуноподавляющего препарата. Анкилостома выделяет вещество, молекулы которого идеально сцепляются со свертывающими факторами человеческой крови, и компании, занимающиеся биотехнологией, уже проводят испытания препарата для разжижения крови при хирургических операциях. Клещи тоже умеют обрабатывать нашу кровь так, чтобы им было легче ее пить; их химикаты не только растворяют тромбы, но и уменьшают воспаление и убивают бактерии, которые пытаются проникнуть в ранку. У паразитов есть и другие трюки, пока не получившие научного объяснения. Кровяные сосальщики маскируются от иммунной системы, заимствуя вещества из нашей крови, но никто пока не разгадал, как они это делают. Если бы ученым удалось это сделать, они, возможно, научились бы «прятать» от иммунной системы пересаженные органы. Может быть, доктор смог бы прокачать кровь пациента через пересаженное легкое и превратить этот орган в некое подобие гигантской замаскированной трематоды, что помогло бы пациентам избежать опасностей, связанных с подавлением иммунной системы. И это всего лишь несколько паразитов; кто знает, какие вещества изобрели миллионы остальных?

Еще одна причина для составления полного списка паразитов выявилась, когда мы с Бруксом решили взять выходной и отдохнуть от препарирования. Мы поднялись вверх по склону вулкана Какао, трясясь в лендкрузере на дороге, сложенной из булыжника. Значительная часть лесов на склонах горы была вырублена скотоводами, но борцы за сохранение природы выкупили эти земли и теперь дожидались, пока склоны вновь зарастут лесом. Мы остановились на границе леса и пошли дальше пешком, мгновенно окунувшись в океан деревьев и голубых бабочек-морфид, порхающих в тенях, как плавающие над головой рыбы. Пока мы шли к ручью, мелкий дождик пытался пробиться к земле сквозь плотные кроны. У ручья Брукс остановился, посмотрел вверх и вниз по течению.

– В таком месте должно быть полно лягушек, – сказал он. Но ручей был пуст.