Паразитарий

— Великолепно! Эти слова непременно надо вставить в текст.

42

— Потрясающие новости! — это Шурочка появилась в комнате. — Вашему Хоботу каюк. Все говорят: Хобот остался с хоботом. Разоблачили. Жил не по средствам. Тайно грабил музеи. Нашли у него доспехи римских прокураторов, разные тоги, золотой кинжал в бриллиантах, несколько редчайших амфор и, представьте себе, целую пинакотеку римских и греческих подлинников. Всего на сто миллиардов сестерциев. А с ним полетела и вся его компашка. Горбунов с Хромейкой под судом, а Каримов и Штифлер под домашним арестом. Говорят, как решат фиолетовые, так и будет. А Прахов сказал: "Я в это дело не буду вмешиваться".

— Твои новости устарели, милая, — это Любаша пришла. — Фиолетовые решили все по-другому. Хобота назначили президентом всех промышленных компаний: у него лично восемнадцать тысяч заводов, триста пароходов и сто издательств. Правда, часть пинакотеки он продал и какие-то копейки подарил Фонду умирающих от голода и государственных пыток.

Горбунова с Хромейкой оправдали и направили послами в Шакалию и Заокеанию.

А Каримова и Штифлера назначили управляющими в конторе Хобота, так что все на своих местах.

— А жена Хобота, Друзилла?

— Неужели и про Друзиллу не знаете? Она стреляла в Прахова. Ранила его в почку, а потом застрелилась сама.

— Когда это произошло?

— Вчера, дорогой. Вчера. И еще одна новость. Ваш Скабен убил своего сына.

— Феликса? Быть этого не может! Евреи никогда не убивают своих детей, что бы ни произошло.

— Да, говорят, на почве ревности к некоей мадам Люке. Бедняжка не выдержала смерти мальчика, отравилась. Говорят, сильно врезалась в постреленка…

— Насчет убийства это, конечно, ложь, — прикрывая ладонью свою отвратительную пасть, сказал Агенобарбов. — Его, должно быть, прикончил муж этой стервы или дружки, с которыми он занимался небольшим, но перспективным бизнесом. А Скабену припаяли убийство антисемиты. Надо же кого-то убивать.

— А я читала, будто их специально убили, чтобы замести какие-то следы, — сказала Любаша.

У меня сразу мелькнула такая же мысль. Я даже догадался, кто и почему убил. Я вспомнил, как многозначительно поглядывал на меня Скабен, когда пришел Агенобарбов. А потом все мои догадки потонули в нахлынувшей на меня злобе. Неужто все предатели?! Неґужто никому и верить нельзя?!

Когда все ушли, я посмотрел на Любашу. Она сияла от счастья.

— Да, я счастлива, — улыбнулась она. — А как, вы думаете, должна поступать отвергнутая женщина? Предательство Иуды и предательство Петра — это два разных предательства. Это я так считаю, а человечество никогда так не считало. Оно оправдало Петра. Вознесло его. Оно вознесет и всех нас, если мы научимся предавать, как Петр! Думаю, настанет день, когда человечество опомнится и оправдает Иуду. Он предал, потому что таков был Промысел Божий! Этого никто не желает понять. И я творю добро, потому что я есмь орудие Бога. С твоей точки зрения, я предательница, не так ли?

Я слушал эту уродливую болтовню, и новая волна ненависти накрыла меня с головой. Я вдруг ощутил, если я не выплесну эту мою злобность, я погибну. И я взял себя в руки. Сказал Любаше:

— Пишите, я продиктую вам мое последнее слово, а может быть, свой последний манифест. Взяли ручку? Отлично! С абзаца: "Интеллигенты, учитесь предавать друг друга! Учитесь предавать самозабвенно, хладнокровно, изысканно, ибо предательство — самый совершенный способ самовыражения личности! Необязательно предавать напрямую. Есть тысячи способов косвенного предательства: намек, улыбка, поцелуй. Можно писать статеечки, в которых этак ненароком, слегка, как бы между прочим, заложить пару ближних, а потом жизнь сама раскрутит с этими ближними — кого в ссылочку, а кто и конфискацией своего добра отделается. Можно закладывать и в порыве любви к Отечеству, когда надо рвать рубаху и от всей души орать: “Не позволю этому, этому и этому поганить нашу землю, оскорблять памятники старины и старинную память…” Смотришь, этот порыв обернулся доносом — и уже волокут за ноги и за руки того, кто охаивал, очернял, недооценивал, не признавал.

Помните, что все предательства тут же приносят блага, будь то тридцать сребреников, или дача, или талоны на импортные презервативы! И логика здесь проста: чем больше предательств, тем больше благ!