Паразитический удар (СИ)

— Совсем, как человек. Потрясающая маскировка. А протеани — древняя раса, которая была первой разумной расой в нашей галактике. У них были такие технологии, которые мы не можем понять до сих пор. Увы, они погибли, — тихим и размеренным голосом говорил он.

Мне вдруг захотелось отставить все эти разговоры о том, какие расы были, каких не было. Эти глаза, эта кожа… он мне нравился, и хотелось поговорить именно о нем.

— Скажи, а ты самец полноценный? — спросила я, понимая, что могу это легко узнать. Если я лизну его шею, то считаю некоторые данные. Совсем немного памяти.

— Сперва познакомимся, миледи. Я Амос Трейс, можно просто Амос. А ваше имя, дитя Тьмы? — спросил он, изобразив улыбку, хотя его рот для улыбок вовсе не был предназначен, но он хотя бы попытался.

— Гиренсимоут к вашим услугам, просто Моут, — представилась я и, подавшись вперед, лизнула кожу на его шее.

Мужчина внимательно следил за моим действием. Его это озадачило, ведь он не совсем понимал, что это значит.

Тааак, самец он полноценный… а нет, была самка, потомства нет. Куда самка-то делась?

— Куда самка делась? Почему нет потомства?

Но он не ответил. Мужчину, казалось, задели мои вопросы, и он отвернулся от меня, а затем стал расхаживать по комнате.

— У нас с Лирой не было детей, да и не могло быть, мы это знали с самого начала. Всё-таки я турианец, а она дреллка. Но что-то я начал расклеиваться, — сказал он, остановившись.

Они разных рас? И не могут иметь детей? Интересно. Мы вот можем иметь детей от любой наделенной разумом жизни.

— Дреллка? Другая раса? Не повезло тебе. Так как мой облик меняется, родить я тоже могу от любого разумного существа. И это не так болезненно и долго, как с нашей расой, но опасно. Есть много причин этой опасности. И все же некоторые умудряются обойти эти причины. Мы не сильно плодовиты, рождаем до пяти существ, и даже это большая редкость. Чаще всего мы рождаем лишь одного. Все зависит от самца, — говорила я, не зная, как утешить турианца.

Эти слова, его, казалось, потрясли. Он повернулся обратно.

— От любого разумного? Значит, ты можешь и восполнить кроганов, если найти тебе не зараженного генофагом, однако… лучше не надо этого делать. Я подозреваю, что дети от тебя у кроганов просто будут неубиваемы. Тогда эти груды мышц будут диктовать нам закон. Кошмар. Не соглашайся даже на мимолетный роман с кроганом, Моут. Или все расы погибнут к черту.

Мне бы хоть знать кто такие кроганы. А лучше всего, как они выглядят? Похоже, этот турианец думает, что я знаю все о третьем мире и имею представление об облике каждой расы.

— Кто такие кроганы?

Поначалу этот вопрос удивил Амонса, но затем он будто вспомнил, что я тут лишь гость.

— Агрессивная долгоживущая рептилоидная раса. Выглядят скверно, подходят для войны, а не для мирной жизни. Я думаю, если ты такого встретишь, то сразу поймешь, что он кроган.

Теперь я хоть что-то понимала из того, что говорил мне Амонс. Я не спеша снова подошла к нему. Неужели он не мог найти самку среди своего народа? Но вот как такое возможно! Рангов у них нет, ничего не запрещает найти самку. И он нашел её в другой расе, где не мог получить потомства. Ладно, у нас нет эволюции, ибо Матушка рождала нас от других и уже с самого начала развила до нужного уровня. Но они-то прошли эволюцию, которая привила им потребность иметь потомство.

— Но я думаю ещё не поздно выбрать новую самку, — я подошла к нему вплотную, и на этот раз он взял мои ладони в свои лапки. Я хотела попытать счастье в этом мире и хотела бы попробовать сойтись с кем-нибудь. Этот турианец был идеальной жертвой. Такой добрый и прекрасный. Без самочки.

— Не поздно, Моут. Никогда ничего не поздно. На Палавен я не хочу возвращаться, да и самка прилетела ко мне сама, — он осторожно высвободил одну лапку и погладил меня по талии. Ему нравились люди? Интересно.

Я прижалась к нему всем телом, а он обнял меня. Не знаю, почему так быстро все произошло. То ли из-за каких-то моих феромонов, то ли турианец уже отчаялся найти самку.

Мой слух уловил шаги. Тяжелые шаги. Запах крови и плоти. Там на улице…

— Отойди от ценного объекта, турианская морда, живо! — в кабинет вошли какие-то люди в доспехах. Доспехи были в основном белые с черным, но объединял их один знак. Черно-оранжевый, похожий на ромб, только слишком уж неправильный для ромба.

— “Цербер”! — заявил турианец и, подняв руки, отошел от меня. — Что вам надо от неё? Моут, не иди с ними. Эта организация погубит все расы, кроме людей. Расисты чертовы.

Мужчина, который говорил, снял шлем. Под ним оказался человек, как я и предполагала. У него были черные волосы, зачесанные назад и синие глаза. Все его солдаты держали оружие наготове.

— Ты нам нужна, ты пойдешь с нами. Идем, живо, — сказал он и кивнул одному из солдат. Тот подошел ко мне и попробовал взять меня за руку, однако я не делась и толкнула его с такой силой, что он свалился на пол.

— Никуда я не пойду, пока вы не объясните зачем! — заявила я.