Паразиты

Уихара понял, что у него опять поднялась температура. В висках застучала кровь, и в такт ее биению перед внутренним взором Уихара стали возникать чудные картины. Он почти бредил. Мысли его смешались. Автор «Дыры» превратился в старичка художника, а Сугуру Итагаки оказался не кем иным, как Ватанаби из «Интер-Био». Различия между людьми и вещами исчезли, все двигалось в одну сторону, параллельными путями. Йосико Сакагами стала древней индейской жрицей (правда, оставшись красавицей). «Интер-Био» было всего лишь набором букв, последовательностью электрических импульсов. Все остальное не имело никакого значения. Уихара думал, что, как только он достигнет бомбоубежища, все станет на свои места, все станет возможным для него. Войти в бомбоубежище — значит окончательно слиться с червем хослокатерией, превратиться в него и проникать в тела обреченных на смерть. С тех пор как Уихара стал входить в Интернет и познакомился с Йосико Сакагами, для него весь мир окрасился в цвета смерти и разложения. «Убежище будет моим дворцом, — мечтал он. — Там, во тьме, среди баллонов с отравляющим газом, я стану единственным владыкой… Я буду принимать всех, кроме полицейских и членов моей семейки. Там я буду долго разговаривать с самой Йосико Сакагами… она обязательно приедет ко мне. Сначала я расскажу ей о том, как разбил бейсбольной битой голову своему папаше. Я знаю, ей это понравится. Она явно без ума от всяких жестоких историй. Я расскажу ей, какой получается звук, когда раскалывается череп, как разлетается в стороны мозг и чем все это пахнет. А она будет внимательно слушать, сидя напротив меня и слегка раздвинув ноги. Я ей много чего расскажу. Обязательно расскажу ей про ту женщину, что приготовила для меня горячий шоколад, а потом показала фильм… Интересно, а видела ли Йосико Сакагами, как заживо сжигают солдат на южных островах? Конечно, ей это должно быть знакомо: полузасыпанные песком тела на пляже среди пальм; женщины, бросающиеся с утеса; моряк в белом кителе, медсестра на палубе корабля… Я хочу порасспросить ее кое о чем. Непременно надо будет спросить про старика, который рисует ад. Она, наверное, знает, что любые другие рисунки только нагоняют тоску и вызывают чувство тревоги. А гордость — самая важная вещь на свете, только ее нельзя проявлять перед другими. Йосико Сакагами все это знает», — мечтал Уихара, карабкаясь по склону холма. В его воображении то и дело возникали разнообразные сцены разговора с Йосико Сакагами в бомбоубежище.

До вершины оставалось метров двадцать. Кое-где приходилось пробираться буквально ползком. Мало того, путь преграждал ствол упавшего дерева. Уихара еще никогда не видел такую громадину: в окружности этот ствол не уступал хорошей бочке. Больше всего его поразили корни великана — их форма показалась Уихара странной, хотя он сам не смог бы сказать почему. Чтобы не терять времени, он перелез через дерево, цепляясь за торчавшие корни, и только тогда догадался, в чем дело, — корни были очень короткие и чем-то напоминали растения бонсай. Такой тип корневой системы присущ деревьям тропической зоны. Уихара взгромоздился на ствол и оглядел себя — он весь был щедро посыпан землей и вымазан грязью. Стараясь не поскользнуться, выпрямился и ухватился за один из корешков. Судя по всему, дерево упало не так давно. Когда он был маленьким, в сосну, что росла во дворе их дома, попала молния, отчего ствол дерева раскололся пополам. Правда, этот был целехонек. В школе учитель рассказывал, что общий вес лиственной массы дерева должен соответствовать общему весу корневой системы. А у этого корни были совсем карликовые…

Уихара пошел дальше и вдруг радостно вскрикнул: он находился почти на самой вершине этой небольшой цепочки холмов. Он стоял на каменной плите. Дерево, должно быть, упало именно отсюда — этим и объяснялась странная форма его корней. Плита была расколота во многих местах, словно плитка шоколада, и деревья попросту вываливались из нее.