Паразиты сознания

"Может не ходить никуда, посидеть тут, да и проснуться!" – мелькнула у меня мысль.

В этот момент, через полуприкрытые веки, увидел уже знакомого беса, который "провожал" меня в прошлое посещение. Размахивая дубинкой, урод спешил ко мне на "помощь". Я вскочил на ноги и принялся лихорадочно искать вход. И, кажется, вовремя распахнул или он сам открылся, так как дубинка уже летела в меня, но ударилась в появившуюся дверь. "Демон" взвыл от досады, что не попал в цель.

Я же дерзко заскочил за неё и тут же, споткнувшись обо что-то, растянулся на животе: стоящий за ней бес подставил мне ногу. Раздался громкий смех. Послышался знакомый насмешливый голос: – Ба, да это наш писатель вернулся к нам! Похвально, а какова скорость появления! Понимаю, торопился на встречу со мной: понравился наш театр! – издевался Он.

Я хотел объяснить причину своего, столь быстрого прибытия (о бесе, его дубине), но раздумал. Тут всем всё известно и объяснение только рассмешило бы их.

– Ну, что же, раз ты сам пришёл, пошли дальше смотреть наши аттракционы. Здесь много всевозможных артистов, некоторых ты увидишь. Главное, не спеши, запоминай, я хочу, чтобы ты написал, предупредил людей о том, что за всё придётся отвечать! Это аксиома и она стержнем должна проходить через твой рассказ. Пусть грешники знают об этом, а уж я с них спрошу, когда придёт время! Ну-ка, вперёд, к новым фабрикациям!

Мы вошли в помещение, которому не было видно конца. Помню, меня поразило то, что отсутствовали колонны, поддерживающие свод. Но это, конечно, после. А сейчас: стоны, крики боли и взывания о прощении, резанули уши. Насколько хватало взгляда, помещение было заполнено обнажёнными женщинами. А некие, маленькие уродцы, с неестественно большими головами, с криками: – Мама, зачем ты меня убила!?" – пороли всех длинными кнутами. Причём ударяли с силой и оттяжкой, так, что вспухал и лопался кровавый рубец.

Фемины, отчаянно крича, бегали, пытаясь спрятаться друг за друга, но плети находили их везде. Их кожа выглядела кровавой мочалкой, у некоторых выбиты или заплыли от ударов глаза, оборваны уши. Их груди представляли собой кровавые лохмотья мяса и кожи, а волосы, нагайками выдёргивались пучками. Приглядевшись, я обнаружил, что каждый монстр хлестал одну, свою женщину и повсюду настигал только её. Но за некоторыми гонялись и по несколько уродцев: она получала от них серию кнутов сразу. Над всем этим ужасом физически ощущался призрак великой скорби за неоправданные преступления.

– Что здесь происходит? – задал я Хозяину нелепый вопрос.

– Тут всё тривиально: это сладострастные данаи, мадонны, венеры, посвятившие сексу жизнь, но не хотевшие рожать – делавшие аборты. А наказывают их, не родившиеся, загубленные ими детки.

Я вздрогнул: нелепей и чудовищней ситуации, вероятно, и быть не могло: ребёнок карает свою несостоявшуюся маму! Невыносимо жалко было женщин: спасаясь от кнута, они ныряли вроде бы в толпу, но ватага тотчас распадалась и бедняга оказывалась перед своим палачом….

– А почему ребятня-то очутилась здесь? Сказано же: "…Их есть царство Божье…".

Моё красноречие прервал грозный окрик: – Предупреждаю, у нас не принято вспоминать имя тирана и о пресловутой его империи! Ещё раз произнесёшь подобные слова, будешь наказан! Отвечаю на твой вопрос: это не именно те несчастные, которых загубили матери, а их двойники созданные нами. А убийцам, какая разница, кто будет внушать им мысли о прерогативе каждого на жизнь, о справедливости!

– А отчего они такие уродливые?

– А нашему глазу так приятнее: забыл, где находишься? Тут антиподы всему и вся. Нам они такие же, как и ваши для вас.

Мы прошли по краю толпы: открылась следующая дверь, и в это время кнут прошёлся по моей спине. Закричав от неожиданности и дикой боли, я кинулся в проём, чуть не сбив с ног Хозяина.

– О-о, да ты, оказывается, можешь быть шустрым, когда возникает необходимость! – захохотал Он.

Я интуитивно почувствовал, что удар плетью произошёл по Его "милости" и сейчас Он насмехался надо мной. Моя спина горела огнём.

…И опять женские крики, переходившие в звериное завыванье, ударили по ушам. Кругом, с раскинутыми ногами, лежали дочери Евы и истошно крича, делали неимоверные потуги, приподнимаясь и складываясь почти пополам. Их лица синели от напряжения, они обессилено падали, а затем, всё повторялось. Они не могли разродиться: у каждой, из детородного органа, виднелся большой камень, который, не мог войти в проход. И опять же, маленькие уродцы, перепачканные кровью, с помощью ножей иссекали указанное выше место, таким изуверским способом расширяя его. Наконец, в одной из бесчисленных потуг, из промежности выходил валун.

Роженицы, собрав последние силы, взглядывали на него и с истошным криком, в ужасе откидывались на спину. Спустя некоторое время, процесс начинался сначала.

– Как можно так издеваться над женщинами? – возмущённо завопил я, не в состоянии больше владеть собой.