Парень

Психолог, приехав в клинику и поставив машину на служебной парковке, бросил взгляд на свое окно, которое находилось на четвертом этаже, и увидел, что в окне, рядом с отдернутой шторой, висит что-то вроде пальто, и это пальто, как оказалось позже, когда он с грохотом, рассерженно распахнул дверь кабинета, нет, что она о себе вообразила, преследовать его вздумала, да он ее сейчас к чертовой бабушке, — словом, распахнув дверь, он увидел, что это не пальто, а тело его бывшей пациентки. Ну, начались расследования, одно за другим: служебное, о котором распорядился главврач клиники, и, конечно, полицейское. Счастье еще, что доказать тут ничего нельзя, так что в тюрьму коллега, по всей вероятности, не загремит, но, с другой стороны, трудно представить, что найдется много больных, которые захотят прийти к нему, чтобы узнать, как им избавиться от своей тревоги, или от депрессии, или, если уж на то пошло, от своего второго я, которое в последнее время ну совершенно пошло вразнос. Все это пришло в голову нашему психологу, и он, вздохнув, отказался от девушки, которой добивался наш парень и которой хотели бы добиться едва ли не все парни в вузе, а заполучил в конце концов тот, недолго проживший, молчаливый студент из группы венгерской литературы и истории, — и, вздохнув, бесстрастным тоном, характерным для психологов, посоветовал ей: вы просто скажите ему «нет». И все? — спросила девушка. Разве вы не этого хотите? — спросил психолог. Этого, только я думала, дело тут сложнее. А, чепуха, сказал психолог, вот теория относительности — это да, это сложно, а ваш случай — пустяк.

У девушки вскоре случились именины, и наш парень приперся к ней, туда, где она снимала комнату: дескать, давай мы это отпразднуем, я шоколадный ликер принес. Терпеть не могу шоколадный ликер, сказала девушка, и вообще, к твоему сведению, я с другим буду праздновать. С другим? — спросил наш парень, — с кем? И девушка, чтобы не оставалось никаких недомолвок, назвала имя того студента, который позже умер от опухоли в мозгу и тем самым, невольно, как можно предположить, вынудил девушку прожить ту ужасную жизнь, которую она прожила. Наш парень, услышав это, задумался и сказал, что он, видно, неправильно понял поведение девушки: он ведь заметил, как она на него смотрит, и подумал, что это любовь, он так чувствовал, что любовь, но раз нет, так нет. Ну, в общем, ты понимаешь: нет. Понимаю, ответил наш парень, тихо открыл дверь, как раз на такую ширину, чтобы протиснуться вместе с бутылкой, и вышел. Тут девушка ужасно удивилась — и даже в какой-то степени утратила доверие к психологии, к тем запутанным теориям, которые все душевные дефекты связывают с какими-то травмами, пережитыми в детстве и позже не поддающимися излечению, и стараются сделать все, чтобы человек, у которого есть какие-то душевные проблемы, возненавидел свою семью: мать, которая слишком рано перестала кормить его грудью, отца, который, купая ребенка, высмеивал и унижал его в сексуальном плане, старшего брата или сестру, которые уже были, когда ты родился, младшего брата или сестру, которые вдруг вторглись в семью и отняли у тебя родительскую любовь. Вот почему наша девушка позже никогда уже не обращалась за помощью к так называемым специалистам — и была уверена, что поступает правильно.