Парень без понедельника

Ынсе все это выдумала, чтобы обидеть его. Она вынула нож. Раздался звук сирены.

Ынсе вспомнила, как в субботу в автобусе пассажиры повели себя по-другому. Ей казалось, что время, словно живое существо, живет и развивается. Все повторялось без изменений до пятой временной петли, но затем события начали меняться. Тэчхоль, который следил за Чжехи, даже попытался убить Ынсе и Чжемина. Временная петля напоминала ей издевательскую улыбку бога или дьявола, которого она не в силах была победить.

Тэчхоль сел на колени. Ядовитый газ полностью заполнил ресторан. За окном, где постепенно светало, собирались люди, и по переулку приближалась пожарная машина. Ынсе рухнула на пол и посмотрела на Чжемина. Его тело горело.

– Извини, Чжемин.

Ынсе лежала в горящем здании и ждала звонка мамы. «Надо продержаться». Наступило время, когда телефон должен был зазвонить. «Как ужасно, если это реальность, которую нельзя обратить?»

Восьмая суббота

Конечно, то время, когда произошел пожар в ресторане Чжемина, уже перестало существовать. Однако это событие могло повториться когда-нибудь в будущем. За время предыдущих витков временной петли Ынсе узнала, что за человек Тэчхоль и какую опасность он представляет.

Она решила навестить его, будучи одетой в мужскую школьную форму. Ей захотелось увидеть, как он себя поведет и какая у этого религиозного фанатика будет рожа, когда он увидит ее в таком виде. Или она может его убить. «Если я один за другим ликвидирую факторы опасности, может, и вероятность смерти Чжехи снизится?» Ынсе вынула из сумки канцелярский нож и положила в карман, затем поставила сумку на сиденье.

И эта сумка, и эти пассажиры вместе с Ынсе снова и снова возвращались в субботу, однако помнила об этом только она одна.

Сзади в автобусе Чжехи, наклонив голову, читала книгу. Ынсе, держась за ручку около центральной двери, долго смотрела на Чжехи.

* * *

Снизу из клуба доносилась песня «The Messiah Will Come Again» Роя Бьюкинена. Когда она открыла дверь и зашла, она увидела, что Тэчхоль спал, съежившись на диване. Уже зная, что он собой представляет, Ынсе испытала странное чувство. Именно в этом теле, за этим лицом, под этой оболочкой скрывался убийца, способный без угрызений совести поджечь чужой ресторан и убить людей. «О чем он думает, слушая эту песню? Кем считает себя?»

«Может быть, Тэчхоль может совершать убийства, не испытывая чувства вины, потому что, будучи прихожанином церкви «Новое царство», считает, что уже спасен и как Гражданин Небесного царства может не следовать мирским законам? Как возникает такая слепая вера? Он живет так спокойно и праздно, потому что думает, что не принадлежит этому миру, и поэтому только и ожидает, как попадет в рай?» Тэчхоль жил, выпрашивая у других деньги и не пытаясь устроиться на работу, не потому что не мог, а потому что рассчитывал, что все материальное может получить от Бога. Кроме того, он в тайне от других совершал различные преступления по приказу церкви. Убийцей был не только отец Ынсе. «К чему вообще эти люди стремятся? Какая их главная цель?»

К горлу Ынсе подступали вопросы. «Что вообще такое религия? Что такое религия?» – снова и снова спрашивала она себя. Ынсе вдруг вспомнила, что каждый раз, когда Тэчхоль брал у нее деньги, он никогда не раскрывал ладонь – он всегда брал только двумя пальцами: большим и указательным. У нее возникло подозрение, что он тоже являлся одним из Двенадцати, но все же необходимо было самой в этом удостовериться.

Она подошла к Тэчхолю и резко повернула его левую руку. Как она и ожидала, на ладони была татуировка в виде перевернутого креста.

– О, Ынсе. Почему ты здесь в такое время?

Тэчхоль сел.

– Дай мне деньги. Хочу пообедать.

Тэчхоль с силой провел рукой по лохматым волосам. Затем потянулся, и в этот момент его лицо окаменело.

– Что? Мужская форма? Лицо Ынсе, но почему мужская форма? Я все-таки подозревал, что-то в тебе не так.

Именно в этот момент Ынсе вспомнила его слова в ресторане Чжемина, и у нее по спине пробежали холодные мурашки.

«Мне иногда кажется…»

Видимо, как сами субботние события понемногу менялись, так и Тэчхоль под влиянием временной петли начал подозревать, что Ынсе мужчина.

Она хотела сразу спросить, почему он поджег ресторан, но понимала, что он вряд ли ей ответит. Тем более что в этой ветке петли это событие еще не произошло.

Тэчхоль, который пристально смотрел на враждебно настроенную Ынсе, резко протянул руку, схватил за шею и толкнул ее к сцене. То, как лениво лежавший Тэчхоль резко набросился на нее, напоминало стремительный прыжок рыси, увидевшей добычу.

– Ко Ынхёк?

Тэчхоль, мельком посмотрев на бейджик на форме, злобно уставился на Ынсе, словно готов был ее сожрать.

– Так ты мужчина?

– Нет, я женщина. Я никогда не была мужчиной, – начав говорить как парень, Ынсе закончила фразу нежным женским голосом. Она сама себе удивилась, потому что каждый раз, когда люди узнавали, что она трансгендер, она жутко боялась их реакции, но в этот раз вела себя провокационно.