Парень для «Sекса»

Тимочка поинтересовался, кого мне напоминает он сам. Я сказала, что черного леопарда: сильный, красивый, но приближаться страшновато.

Тима даже заулыбался: он комплексом неполноценности не страдает. Хотя если честно, то больше всего он напоминает клерика Грамматона. Но я этого ему не скажу. По-моему, он перестал колоть себе «прозиум» и может быть опасен…

Подошел ближе, чтобы показать, что ничего страшного в его близости нет. И не было бы, но я в тот миг была уже достаточно хороша, чтобы делать то, что мне хочется. А поскольку мне в этот момент вдруг захотелось его поцеловать, я поцеловала…»

"Иногда они возвращаются".

Прославившись попыткой взять за глотку Диму-Матрицу, Просто-Дима слегка умерил свой пыл и оставив попытки поразить собой Сонечку, закрутил любовь с молодой бухгалтершей Олей.

Прямо на рабочем месте.

Смотрелось, мягко говоря, неуместно. Я все понимаю, но делать щупать языком чьи-то гланды, это не эстетично. При виде Олечки с просто-Димой, которые самозабвенно, как подростки, сосались посреди кабинета, я едва сдерживалась, чтобы не заорать.

– Теперь – не смешно? – подкалывал Чуви. – Тебе же так нравилось… Прояви толерантность, мама!

– Мы с Тимом не целовались! – вопила я. – Мы просто дурачились. А эти двое… всякий стыд потеряли!

– Сама давно ли нашла? – не сдавался он.

Я молча в ответ краснела.

Не из-за Тимы. Просто, когда Кан уехал, к нам в гости стал то и дело заглядывать его друг. Точнее не к нам. К Сонечке.

Ситуация была раскалена до предела.

Я то готова была простить ее, то прикончить, то мучилась совестью, то любила, то снова готова была убить. Она, то звала меня к ним присоединиться, то угрожала убить во сне, за то, что я никогда ее не любила, то прямым текстом клялась, что между нами все кончено, но тут же, опомнившись, просила не верить ей. Я, в ответ, лупила кулаком по столу и напоминала, что с этим-то проблем больше нет. Я ей теперь Станиславский:

НЕ ВЕРЮ!

На этом моменте она переводила стрелки на Кроткого, который, якобы, все начал. Кроткий говорил, что ничего он не начинал. Он просто мужчина и слова «надо» ему два раза не повторяют. Мне тоже «надо» было. Причем, постоянно надо. Я шла по жизни в полубреду и мне со всех сторон мерещился Дима.

От остальных тошнило. Даже от Макса. Один только запах его парфюма, который мне раньше нравился… Возможно, из-за того, что я переела своих омлетов с цукини и желчный пузырь дал знать о себе тошнотой и отвращением к людям и запахам. Такого со мною никогда не случалось прежде. По крайней мере, одновременно. Обычно хотелось чего-то конкретного: либо секса, либо блевать. Теперь того и другого хотелось одновременно.

Возможно виной тому были две пары, что постоянно обжимались у меня на глазах.

«И не только они…»

Когда после сдачи номера, водитель Дениска оттранспортировал домой Шефа, то возвратился за мной. Мы битый час целовались в машине у моего подъезда. Мы «встречались» почти неделю, но в квартиру он никогда не входил. Жена и теща, как уверял Дениска, подвязывали что-то ему на член. Чтобы убедиться, якобы, что он им не пользовался.

Я ржала в кулак. Жена могла спать спокойно: у Дэна попросту не стоял. Судя по его мышечной массе и куче дополнительных признаков, мой новый красавчик сидел на гормонах и бог знает чем еще. Его импотенция не мешала нам целоваться в машине по вечерам. У Дениски были такие приятные губы и почти полностью отсутствовала щетина, что делало его поцелуи безвредными для моего подбородка.

Он был нечто среднее между Максом и Сонечкой и мне чертовски нравилось, что он никак не мог испортить мне жизнь. Я ни чем от него не зависела. Я даже на социальной лестнице стояла чуть выше и это было приятно.

Приятнее, чем наблюдать, как Макс целуется с Сонечкой.

Итак, я вышла. Денискин, то бишь, редакционный «Марк II», мигнул на прощанье красными фарами и скрылся за поротом. У подъезда, на холостом ходу, тарахтела незнакомая легковушка с тонированными стеклами. Решив, что кто-то занимается в ней тем, чем мы с Дениской, я коротко посмотрела на номера и, не придав значения, достала ключ от подъезда. И тут легковушка ослепительно подмигнула мне дальним светом. Мотор заглох.

Водитель толкнул свою дверцу и вышел.

– Мать твою! – возмутилась я, подавив крик ужаса. – Ты совсем уже, что ли?

Макс красивым жестом перекинул руку через себя и щелкнул сигнализацией. Машина откликнулась вспышкой фар и коротким звучным аккордом.

– Привет! – торжественно поклонился он.

В полутьме я не видела выражения его глаз, но ощущала исходящие от него флюиды. Макс всегда отдавал предпочтение шлюхам. Я готова была поспорить, что он сидел здесь довольно долго, наблюдая за тем, как в «марке» запотевают стекла.

– Ты напугал меня до смерти! – прошипела я. – Что тебе надо?

– Я знаю, что ты прешься по свиньям, но… Ты ничего не добьешься от этого борова, – поделился Макс тоном специалиста. – Для случки, моя девочка, нужен хряк, – он указал на себя большим пальцем и подмигнул.

Я уважительно покивала: кто бы мог подумать, что Макс так хорошо разбирается в свиноводстве.