Парень из Варцихе

Его допрашивали и полевые жандармы, и в штабе словацкого полка, но рассказ учителя не вызвал подозрений. Его вскоре вернули в роту и выдали оружие. А через несколько дней в сводке Советского информбюро было напечатано следующее сообщение: «В горах Кавказа днем и ночью не стихают кровопролитные бои. Части Н-ского соединения переправились через реку Псекупс и выбили противника из нескольких населенных пунктов. В ходе этих боев перешла на сторону Красной Армии большая группа словацких солдат во главе с подпоручиком Петером Транчиком».

Это была первая большая удача бывшего учителя Мишо Звара. Он проявил немалую смелость и находчивость, почти в каждой роте у него были теперь надежные помощники, и Звара уже начал готовить крупную операцию — переход отдельного саперного батальона словацкой дивизии.

Но однажды, когда Звара разговаривал с саперами второго отделения, неожиданно поднялся сидевший на ступеньке траншеи чатар Млинек, подошел вплотную к бывшему учителю и сказал:

— А ну, парень, следуй за мной!

— Куда? — спросил Звара.

Не думал бывший учитель, что неразговорчивый, тихий и как будто незлой чатар Млинек способен на подлость.

— Иди! Там ты расскажешь, почему бежал из русского плена.

В траншее стало тихо.

— Плохо шутишь, Млинек, — бледнея, сказал Звара.

— Какие шутки, предатель! Сдай оружие, — гаркнул чатар. Он протянул руку, чтобы забрать у Мишо винтовку, но тот отпрянул назад...

Раздался выстрел. Чатар был убит наповал.

Прибежал дежурный офицер.

— Кто стрелял? — спросил он, оглядев всех двенадцать солдат отделения. Ему никто не ответил.

— Господин поручик, — доложил запыхавшийся взводный. — Оружие сегодня чистили, все стволы в масле, кроме...

— Понятно, — оборвал его поручик. — Проверить винтовки!

Но тут произошло то, чего никак не ожидали офицеры. Перед ними стояли двенадцать солдат: самый старший по возрасту — рабочий пивоваренного завода из города Кошице, и самый младший — совсем еще юный пастух из горной Словакии, и кельнер из ночного бара, и скромный конторский служащий, и органист сельского костела — словом, люди самых разных профессий, самых разных характеров... Были среди них и смелые, были и робкие, запуганные, никогда не посмевшие ослушаться начальства, но Мишо Звара, своего товарища, они ни за что не отдадут гестаповцам на расправу.

Щелкнули затворы и все двенадцать солдат вскинули винтовки к небу. Грянул удивительно дружный залп. Найди теперь, кто убил чатара!

Военно-полевой суд приговорил двенадцать солдат, бывших в это время в траншее, к десяти годам каторги, но суд просчитался в сроках — через три года их освободила Советская Армия.

* * *

Капитан давно закончил рассказ. Над рекой плыла все так же песня:

Голубой Дунай, голубой Дунай!
Неужели он и вправду голубой?

Вдруг в большом волнении я посмотрел на капитана:

— Капитан, скажите... А вы не один из тех двенадцати?

— Это не имеет значения, — ответил капитан, надевая фуражку. — Спите, а я схожу, узнаю, когда наконец будет катер.

1960

КОГДА ЧЕЛОВЕК ОДИН [3] Из цикла «Калотубанцы»

В ранние зимние сумерки хрустнуло тонкое кружево прибрежного льда, и крутая темная волна подхватила и понесла вниз по течению легкие десантные лодки. За ними двинулись наскоро связанные тяжелые плоты, груженные пушками и тягачами. Плоты сильно кренило и заливало водой, колеса орудий сбивали колодки, скользили по бревнам, увлекая за собой насквозь промокших людей, а вода была холодная, и металл обжигал руки, словно огнем, и горная река мчалась со скоростью три — четыре метра в секунду, и немцы были почти рядом.

Саперы сделали все, чтобы войска могли скрытно переправиться на другой берег и внезапно атаковать врага.

Среди десантников находился бывший тракторист из Калотубани сапер Леван Надибаидзе.

Первая линия немецких окопов проходила в предгорье, по невысоким песчаным курганам, и роте капитана Глебова, раньше других достигшей берега, нужно было совершить фланговый обход — пробиться через плавни и болотные заросли.

Под ногами тяжело вооруженных солдат ломался молодой лед, и люди по пояс проваливались в болотную воду.

Казалось, плавням не будет конца. Но вот выбрались на сушу. Зазвенела скованная морозом земля. В пустынном небе зябли одинокие звезды. И пока люди, отжимая мокрые шинели, спускались в занесенную снегом ложбину, капитан Глебов вызвал сапера Надибаидзе.

Разговор между ними происходил в неглубоком окопчике, прикрытом рваным брезентом. Ординарец капитана электрическим фонариком освещал планшетку с картой.

— Обсушился? — спросил капитан.

— Да где тут, товарищ капитан, холод собачий, — ответил сапер.

— Ничего, сейчас жарко станет, — дружески улыбаясь, пообещал капитан, отмечая что-то на карте.

— Спасибо, товарищ капитан, а то я думал, что скоро в сосульку превращусь, — отшутился Надибаидзе, понимая, конечно, что вызвали его не для этого разговора.