Парень моей подруги. Запрет на любовь (СИ)

– Вот, только мозги мне делать не надо, окей?

– Окей! – Передразниваю его и резко разворачиваюсь на пятках.

Олег хватает меня за плечо.

– Оставь меня. – Он давит сильнее, причиняя боль. – Я сейчас заору.

Мимо идет мужчина с овчаркой на поводке и подозрительно косится на нас.

– Отпусти.

– Пацан, девушку отпусти. – Говорит он.

Олег опускает руку. Мне кажется, я слышу, как он скрипит зубами.

Вот какого черта я сюда приперлась? Злюсь сама на себя и припускаю к остановке. Слышу, как Олег с грохотом что-то пинает и матерится. Оказывается, он не такой положительный, каким мама хотела его выставить.

В последний момент запрыгиваю в трамвай и сажусь у окна. Устало прислоняюсь к стеклу. На душе остался неприятный осадок. Злюсь и в тоже время думаю, что была слишком резка. Но Влада я не позволю оскорблять никому в моем присутствии.

Надеваю наушники и прикрываю глаза.

27

– Хорошо, Кузнецова, – Антон Павлович постукивает ручкой по столу, – ну, хоть два определения понятию «сознание» вы мне дать можете?

– Это совокупность феноменов… В западной философии…

– Да не нужна мне ваша философия. – Сердится и поправляет маленькие, круглые очки. Из-за них и связки имени-отчества студенты за спиной называют его Чеховым. – Я прощу четкое определение. Это база.

К сожалению, это уже третий вопрос подряд, на который я не могу дать ответ. В голове – каша. Мысли бегут от меня, как тараканы от тапка. Антон Павлович был расположен ко мне с первого семинара, а теперь явно разочарован.

Чувствую на себе взгляды одногруппников. Мне ужасно стыдно. Обычно я люблю поумничать на занятиях по профильным предметам, но в меру, конечно. Мы даже пару раз сцеплялись в агрессивных дискуссиях с ботаном – Николаевым. Но сегодня мои память и логика покинули чат. Рассматриваю плитку на полу, выложенную елочкой.

«Ничего, я все успею, главное – не паниковать».

– Садитесь, – вздыхает Антон Павлович. – Доучите все, как следует, если не хотите на пересдачу.

Поднимаю глаза. Марина смотрит на меня обеспокоенно, но как только мы сталкиваемся взглядами, она опускает глаза и начинает что-то слишком старательно выводить в тетради. Иду к своему месту. Она выпрямляется и провожает меня взглядом.

Все оставшееся занятие я мысленно пилю себя за то, что мало занималась последние дни. Вернее, я старалась учить, но вся информация утекала, как песок сквозь пальцы. Получив от Антона Павловича задание, все тянутся на выход. Я плетусь последней. Он складывает книги в портфель. Смотрит на меня и снова поправляет очки.

– Выучите все, настоятельно вам рекомендую, Маргарита.

– Извините, Антон Павлович. Я все выучу, обещаю.

– Ошибки не приговор, – наконец, улыбается он уголками губ, смягчившись. – Просто над ними нужно вовремя успеть сделать работу.

Во мне снова зарождается надежда. Ну, и что, что все идет кувырком. Ошибки ведь не приговор. Я справлюсь.

– Спасибо вам. – Настроение становится лучше, а мое мычание уже не кажется таким позорным.

Выхожу из аудитории. Марина стоит рядом с Аленой и Пашей. Прижимает книгу к груди. На ней плиссированная юбка и чокер на шее. Выглядит, как популярная среди парней, американская школьница. Сейчас мы с ней могли бы пойти вместе в парк, есть мороженое в стаканчике и болтать ни о чем. Эта мысль отзывается тяжестью в груди. Марина снова задерживается на мне взглядом, а потом отворачивается к Алене и что-то тихо ей говорит. Я ловлю лишь обрывки слов.

Переплетаю в уборной растрепавшуюся косу, крашу губы гигиенической помадой и отправляюсь к папе. Последнее время он много работает. Приходит поздно и до ночи сидит над бумагами. Мама постоянно его за это пилит. Через месяц он поедет на конференцию в Москву. Мне последнее время его не хватает. На фоне не самых позитивных изменений в моей жизни я ощущаю какую-то слишком острую потребность побыть с ним.

Сегодня у папы частная практика, по-моему, до пяти. Если пойду пешком, он как раз успеет закончить. Поедем вместе домой, а может, у меня даже получится уговорить его выпить вместе кофе где-нибудь в центре.

Выхожу на улицу. Жмурюсь на солнце. Стягиваю теплую кофту, оставаясь в черной футболке. Быстрее будет пройти через парковку, но я боюсь встретить там Соколова или кого-нибудь из его друзей. Влада я последнее время почти не вижу и радуюсь этому: так легче. По крайней мере я себя в этом усиленно убеждаю.

Включаю в наушниках подкаст и направляюсь в сторону центральной площади. Папа снимает небольшое, офисное помещение в одном из центральных переулков. С ним соседствует нотариус, бюро переводов, а весь верхний этаж занимает дорогое ателье. «Люксовое» – при любой возможности говорит его владелица с накачанными губами и маленькой собачкой. В здании даже есть маленький пост охраны.

На входе здороваюсь с седым мужчиной в форме и получаю одноразовый пропуск. Иду дальше по коридору. Здесь прохладно и тихо, как-то даже умиротворяюще. Захожу в приемную.

– Маргарита, привет! Какой сюрприз, – улыбается папина помощница, Оля. Она ведет клиентскую запись и занимается картотекой. – Чай будешь?

Смотрю на время, еще десять минут до конца приема.