Парень моей подруги. Запрет на любовь (СИ)

Я сомневаюсь, стоит ли с ним ехать. Вдруг он псих какой-нибудь. Артур производит на меня странное впечатление. Диссонансное. Когда мы наедине, он пытается быть дружелюбным и обаятельным, а когда рядом Влад – от Артура буквально пышет агрессией и застарелой неприязнью.

Он поднимает бровь, мол, «ну, едем или нет?».

Я обхожу «глазастый» бампер и открываю дверь переднего сидения. Сажусь в салон под довольную улыбку Артура. Внутри тихо играет техно, пахнет его острым парфюмом и дорогой кожей.

– Можно окно приоткрыть? – Спрашиваю, пристегиваясь.

Артур нажимает на какую-то кнопку, и стекло тут же тихо едет вниз.

– Я бы соврала тебе, что, если завезешь меня не туда – папа-полковник тебя закопает, но ты знаешь, что он психолог, – хмуро говорю я.

– Не бойся, я глазастых студенток с косичками не трогаю, – Артур резко выкручивает руль, шины истерично визжат. Меня буквально впечатывает в дверь, я хватаюсь за ремень безопасности. Господи, еще один камикадзе.

– Не гони, пожалуйста.

Артур косится на меня, бросает взгляд на колени и возвращается к дороге. Мы плавно встаем в ряд машин.

– Что ты хотел мне рассказать?

– Кем тебе приходится мальчик, которого Владик сегодня избил?

– С чего ты взял, что он мне кем-то приходится?

– У тебя на лице все написано: стыд и вина. Ты знаешь, что это самые разрушительные чувства для человека?

– Сын маминой подруги, – не вижу смысла врать, раз у меня такое живописное лицо. – Это тебя мой папа научил на приеме?

Артур тихо смеется.

– Нет, сладкая, это жизнь.

– Не называй меня, пожалуйста, так: мне неприятно.

– Окей, – она на секунду отрывает руки от руля и примирительно поднимает ладони вверх. – Я просто хотел тебя предупредить, что ты совсем не знаешь Влада, – он перестаивается, включая поворотник.

– Это я тебя совсем не знаю, как и ты меня: в жизни не поверю, что ты по доброте душевной хочешь открыть мне глаза на своего одноклассника.

– О, так он тебе рассказал, – блестит темными глазами Артур. – Что ты еще знаешь?

– Ничего, – качаю головой, глядя на лобовое стекло.

– Владик у нас драчун. Знаешь, сколько раз его наказывали за это? Ты же видела мою ногу?

Я киваю. Мне почему-то стыдно.

– Владик постарался. Хромота навсегда останется. Я теперь на любую смену погоды реагирую, жру обезболивающие горстями. Про спорт можно забыть, секс тоже предполагает некие ограничения.

Я заливаюсь краской. Даже не пытаюсь выглядеть невозмутимой. Артур поворачивает голову и смотрит на меня. В его глазах проскакивает странная эмоция и тут же исчезает.

– И к чему ты ведешь? – Тихо интересуюсь я.

– Ты славная, хочу тебя предупредить, чтобы тебе потом не было слишком больно.

– Какой ты заботливый, – защищаюсь единственным доступным мне способом – сарказмом. Я не дам запудрить себе мозги.

– А знаешь, почему мне досталось? – Я молчу и смотрю на проплывающий мимо весенний город, Артур продолжает, не дождавшись моей реакции: – Я встречался с его сестрой в школе. Ты ничего не подумай: ей четырнадцать было. Все было мило и целомудренно. Записки, робкие поцелуи, прогулки за ручку. Геля была яркая, умная, острая на язык.

Я тут же вспоминаю коробку в доме Влада с надписью «Геля».

– И за это Влад тебе ногу сломал? За записки, поцелуи и прогулки?

– Я заканчивал одиннадцатый класс, собирался поступать в Москву, а Ангелина закатила истерику, настраивала Влада против меня. Говорила, что я ее унижаю, пристаю, один раз даже насвистела Владу, что я типа ударил ее.

– Ну, Влада можно понять. Он защищал сестру, – неуверенно говорю я.

– Ага, не разбираясь. Избил друга до полусмерти, – задумчиво говорит Артур, въезжая в смутно знакомый двор.

Мы останавливаемся перед шлагбаумом. Из будки выходит охранник и подходит к машине. Артур опускает стекло.

– Извините, ваши номера в черном списке, не могу вас дальше пропустить, – говорит мужчина в форме.

– Тогда я здесь девушку высажу. Она в третий дом, к Соколову, – говорит Артур, приветливо улыбаясь.

Они перекидываются еще парой фраз, но я ничего не слышу, потому что голова занята другим. Зачем Артур рассказал такие интимные подробности малознакомому человеку? Что меня смущает в его рассказе? Какая-то мысль царапается внутри, но я никак не могу ее ухватить.

Я не верю, что Влад, не разобравшись, будет избивать человека, но память тут же «учтиво» подкидывает мне сегодняшнюю картину: залитый кровью подбородок Олега, брызги на белых кроссовках, улюлюканье толпы, оранжевый чемоданчик.

Я дергаюсь, когда Артур, не спрашивая, наклоняется ко мне и целует в щеку, обжигая острым ароматом. Чувствую плечом мягкий кашемир его свитера. Он касается холодными пальцами моей ладони и говорит почти на ухо:

– Будь осторожна, чтобы не было больно.

Такая вольность, будто мы сто лет знакомы. Я поворачиваю голову, Артур смотрит мне в глаза. Я облизываю губы от растерянности и волнения, подбираю сумку, лежащую в ногах, и молча выхожу из машины. Охрана пропускает меня без вопросов: может быть, позвонили Владу? Значит, он дома.

Я иду по дорожке, выложенной белой плиткой, и чувствую на себе взгляд Артура. Очень хочется повернуться, но я этого не делаю.

30