Парень моей подруги. Запрет на любовь (СИ)

– А ну-ка, обе прекратили. – Строго говорит папа и подает маме высокий стакан воды. – На часах почти час ночи, а они скандалить решили. Я сказал – всем спать. Люда, прекрати всех взвинчивать на ночь глядя. Маргарита дома, я уверен, что она все поняла.

Мама хмурит брови и смотрит на меня. Папа продолжает:

– О сомнительном молодом человеке мы поговорим завтра. Олег сейчас стабилен, к счастью, его здоровью ничего не угрожает. Он поправится.

Мама с грохотом ставит стакан на стол и хочет еще что-то сказать, но папа не дает:

– Завтра, я сказал. Разошлись все по комнатам.

Я обреченно иду в ванную. Мне так обидно за Влада, за себя. Почему мама никогда меня не слушает? Для нее существует одно правильное мнение – ее. Олег совершил не менее ужасную вещь, но его никто ни в чем не обвиняет, наоборот, только жалеют.

Погруженная в свои неприятные мысли, я трижды умываю лицо пенкой и нажимаю на дозатор в четвертый раз. Смотрю на свои ладони и стряхиваю пену в раковину. Долго мою руки ледяной водой.

Когда я иду в свою комнату, в квартире уже тихо и темно. Подхожу к окну и по привычке смотрю на дом напротив. Почти все окна темные, кроме пары сверху и еще нескольких в середине. Понимаю, что плачу, только когда картинка плывет, и я ничего перед собой не вижу.

Дождь усилился и с новой силой застучал в окно. Достаю телефон.

«Спишь, Марго с косичками?» – сообщение от Влада.

Вытираю щеки и собираюсь ответить, как в след прилетает еще одно сообщение:

«У меня к тебе серьезно».

Несколько раз перечитываю его сообщение. Кончики пальцев начинает покалывать.

Когда мне было лет четырнадцать, я ужасно переживала, что мне никто не нравится. Девочки уже во всю говорили о мальчиках, а я ничего не чувствовала. Меня только бесило дурацкое внимание одноклассников. Гормоны шарашили их по голове, делая похожими на приматов.

А теперь у меня не возникает никаких сомнений и вопросов к себе. Все ощущается простым и понятным, как дважды два.

Снова открываю мессенджер и ищу в списке Олега.

33

– Девушка, я вам в сотый раз повторяю, приемные часы с двух до пяти.

– Я вас очень прошу.

Грузная медсестра сердито смотрит на меня через небольшое окошко.

– Ты нерусская, я не пойму. Или глухая? С двух до пяти, – выговаривает по слогам.

– Я перед институтом заскочила. Я всего на пять минут к Олегу Попову. Может, вы слышали, его избили рядом с институтом, – делаю жалобные глаза и проталкиваю в окошко маленькую коробочку конфет.

Она вздыхает.

– Жених твой, что ли?

– Ага.

– Ладно. В седьмой лежит твой молодец. Только ему через двадцать минут нужно у процедурной быть. Чтобы, как штык, ясно?

Я киваю.

– А седьмая...

– Прямо и на второй этаж. Там увидишь. Иди уже, – она машет рукой в сторону лестницы и возвращается к записям на столе.

Можно было бы, конечно, приехать к двум, но я боюсь, что Поповы выполнят угрозу и напишут заявление на Влада. Я вскочила сегодня рано утром и сразу поехала в больницу. Несмотря на мое беспокойство о Марине, благополучие Влада сейчас важнее. Марина не одна, у нее есть Тася. Она обязательно найдет правильные слова для Маришки, поэтому мне не так тревожно за нее.

Не люблю больницы. Пахнет лекарствами и… несвободой, что ли. Болезнь ведь сковывает и за тебя определяет образ жизни. Именно в таких местах начинаешь ценить здоровье и перестаешь принимать его как данность.

Стучусь в дверь и тяну ее на себя. Это оказывается платная палата на троих человек. Сто процентов тетя Света организовала: дядя Коля считает, что трудности и неудобства только закаляют мужика.

Олег полулежит на койке у окна. На кровати слева – мужчина в очках. Он что-то печатает одной рукой в телефоне, в другую воткнута игла капельницы. Койка справа пустует.

– Марго, привет! – Широко улыбается Олег, как будто мы и не ссорились. Не было его дурацкого признания, и все осталось как прежде. – Как я рад тебя видеть.

«Это вряд ли», – думаю про себя.

– Привет, как ты?

Оставляю фрукты и апельсиновый сок на тумбочке и осторожно присаживаюсь на край его кровати. Олегу наложили тугую повязку на ребра. На лице зеленкой обработаны пара ссадин. Нос распух, но, к счастью, не сломан. В целом, выглядит он неплохо. Я очень этому рада, несмотря на его скотский поступок. Вспоминаю количество крови на лице и рубашке Олега в день драки. Я думала, его состояние будет значительно хуже.

– Нормально, – Олег закрывает ноутбук и тянется к моей руке. Сжимает пальцы, а потом начинает поглаживать запястье.

– Сотрясение есть?

– Есть, но врач говорит, что я крепкий парень: ни нарушений координации, ни амнезии. Только устаю быстро, а так нормально все. Поваляюсь немного и выйду, как новый.

Я осторожно освобождаю кисть из его захвата и собираюсь с мыслями, чтобы начать разговор о Владе.

– Я рада, Олег. Правда.

Он улыбается и пытается сесть поудобнее, но вдруг шипит от боли и хватается за повязку.

– Давай помогу, – подкладываю подушку ему за спину и помогаю поменять позу на более удобную. – Осторожнее, не дергайся, пожалуйста.

– Так приятно, что ты обо мне заботишься.

Снова сажусь и внимательно смотрю на Олега.