Парень моей подруги. Запрет на любовь

Выглядит он отлично. И не скажешь, что приехал после тренировки. Белая рубашка, стильные джинсы. Челка лежит небрежно, придавая его морде лоска.

Когда в танце мы с Олегом поворачиваемся, чувствую, что Соколов продолжает пялиться. Олег повторяет свой вопрос. Вот въелся же с гостями.

— Я не знаю. Задают много. Я психоанализ никак не осилю и к сессии готовиться нужно. — Отвечаю я и чувствую его дыхание на шее.

Меня начинает тяготить происходящее, по позвоночнику бежит неприятный озноб. А еще я злюсь, что он въедается, как моя мама, и заставляет меня придумывать отговорки.

— Олег, извини, мне нужно в уборную. — Осторожно высвобождаюсь из кольца его рук, чтобы не обидеть, и иду по длинному коридору в сторону уборной.

Хочу перевести дух и подумать, как вести себя дальше.

С одной стороны, мне хочется незамедлительно уйти домой, а с другой — я понимаю, что нужно остаться и помочь девчонкам с уборкой. Да и Марина обидится, если я уйду около одиннадцати: по ее мнению, время детское. Хотя, я обычно уже сплю.

Закрываюсь в уборной и проверяю телефон: пропущенный от папы и первые фотки с вечеринки в чате группы. Открываю снимок, где мы с Мариной вдвоем — хорошо получились: обе улыбаемся в камеру, прислонившись щекой к щеке.

Сохраняю фотографию к себе в альбом и снова убираю телефон в карман брюк, мою руки и вытираю туалетной бумагой остатки съеденной, губной помады.

Смотрю на свое отражение. Щеки красные, пожалуй, хватит на сегодня шампанского. Открываю дверь и влетаю в грудь, обтянутую белой рубашкой. Делаю шаг в сторону, но он шагает со мной. Я повторяю шаг в другую сторону — аналогично. Поднимаю глаза и встречаюсь с насмешливыми, синими глазами Соколова.

— Долго так танцевать будем или дашь мне пройти? — Раздраженно спрашиваю я.

— Можно и потанцевать. — Усмехается он уголком губ. — Ты же с этим додиком танцевала, чем я хуже? Что-то он слишком часто вертится около тебя.

— Это тебя не касается.

— У тебя красивые ключицы. — Он игнорирует мое высказывание и поднимает ладонь. Почти невесомо проводит подушечкой пальца по моей ключице, вызывая волну мурашек.

— Убери, — шиплю я, — или я тебе его сейчас сломаю.

Мое тело незамедлительно реагирует на его прикосновение: к мурашкам добавляется тепло в низу живота и учащенное сердцебиение. Я смотрю в его потемневшие глаза и ничего не могу поделать со странными реакциями организма. Словно кто-то без моего ведома затеял химический процесс, перепутав реагенты.

— А это домогательство или нет? — Он с любопытством склоняет голову на бок, продолжая рисовать узоры на моей ключице. — А то современные девушки такие опасные стали. Чуть что, сразу обвиняют в домогательствах. Когда тебя этот зализыш лапал, ты тоже ему угрожала?

Я не успеваю ответить, как он перемещает руки мне на талию, сжимает ее. Сильно и как-то нетерпеливо. Его дыхание учащается.

— Соколов, ты вообще оборзел? — Бью его по рукам, но это не помогает. — Дай пройти.

— Зови меня просто Влад, можешь Владюшей или котиком. Я тебе разрешаю, в качестве исключения.

Я набираю воздух в легкие, чтобы выдать ему матерную тираду, потому что он окончательно достал меня, но в другом конце коридора появляется Тася и идет в нашу сторону.

Соколов неохотно убирает руки.

— Ребятки, что у вас тут такое? — Она удивленно смотрит на нас. — Дверь в туалет поделить не можете? Вроде места предостаточно. Пропустите тетю Тасю.

— Да, не могли разойтись. — Глупо отговариваюсь я, ощущая себя уличённой в чем-то постыдном в то время, как Владюша-котик-Соколов вовсе не затрудняет себя ответом.

Тася просачивается мимо нас и перед тем, как закрыть дверь, говорит:

— Секси-Соколов, скажи своему другу, чтобы отвалил от меня, а то он, как маньяк, пялится. Пугает меня. — И захлопывает дверь у нас перед носом.

Соколов снова усмехается и переводит взгляд на меня. Я пользуюсь моментом и за секунду до этого ныряю ему под руку и спешу в гостиную.

Никитин обжимается с молодой мамочкой, с которой я перебросилась парой фраз. Мои губы расплываются в злорадной усмешке: будет ему сюрприз, если захочет продолжения.

Соколов мне больше не докучает, держится на расстоянии и лишь иногда бросает на меня задумчивые взгляды. Больше курит на балконе и особо не налегает на алкоголь.

В отличие от него его дружок — Бутусов — не отлипает от Таси. Вижу, как она что-то выговаривает ему в противоположном конце комнаты, от чего его лицо становится еще мрачнее.

Маринка сидит на диване с задумчивым видом. Я подсаживаюсь к ней и улыбаюсь:

— Ну, что, как тебе вечеринка?

Она не успевает ответить, потому что рядом с ней плюхается Соколов. Он кладет одну руку ей на бедро и сжимает, а другой — притягивает ее к себе и целует в висок.

— Я поеду, малышка.

— Уже? — Разочарованно спрашивает она и заглядывает ему в глаза. — Я с тобой.

— Давай в другой раз? Завтра рано вставать, увидимся в универе.

— Ну, ладно. — Марина проводит рукой по его груди и жадно впивается в его рот.