Парень моей подруги. Запрет на любовь

— Ой, а кто это у нас тут такой хорошенький? — Ржет Оксанка. Таким тоном она обычно разговаривает с Мишей. — Что, Маргарита, отказала парню, а он приполз? Мой Лешка такой же был. Ле-е-еш! — Кричит она вглубь квартиры. — Мишка с интересом рассматривает Влада, засунув кулак в рот.

— Да, нет. Это парень моей подруги. Бывший. Неважно. Только маме не проболтайся, ладно?

Оксана жестом застегивает себе рот и делает большие глаза. В проеме появляется Леша, смотрит сначала на Соколова, потом на меня.

— Что, довела парня?

Вот уж точно «муж и жена — одна сатана».

— Помоги, пожалуйста, я одна этого кабана вниз не дотащу.

— Я тебе больше скажу: я его тоже один не дотащу, придется тебе помогать. Ты где его нашла? Поменьше не было? — Он снимает с крючка ветровку и обувается.

«Я не искала. Сам пристал на мою головушку», — думаю про себя.

Оксанка наблюдает, как мы с Лешей пыхтим, пытаясь поставить Соколова на ноги. Он в дрова. Ноги мягкие, как у тряпичной куклы. Леша закидывает его руку себе на плечо. Соколов мычит и повисает на нем бездыханным мешком.

— Придерживай его по бокам. — Кряхтит Леша и осторожно двигается к лифту.

Я тычу в кнопку первого этажа и держу Влада обеими руками за талию. Толстовка задирается, и я случайно касаюсь его оголенной кожи. Она сухая и гладкая на ощупь. Упругие боковые мышцы. На светлой коже хорошо видно несколько вздутых вен, уходящих под пояс джинс. Одергиваю руки. Подтягиваю толстовку пониже и берусь уже за мягкий хлопок. Как только мы выходим из подъезда, Влада начинает тошнить.

— Твою мать, Марго! Твой мачо мне на кроссовки попал.

— Прости, Леш. Я вам маминых пирожков в качестве извинений принесу.

Леша обожает мамины пирожки, поэтому замолкает и рассерженно сопит. Мы с трудом сажаем Соколова на лавку. Он моргает и вытирает рот рукавом толстовки. Видно, что ему очень хреново. Мне почему-то становится его жаль. Поддавшись порыву, я прошу Лешу побыть с ним, а сама бегу наверх. Беру телефон и кошелек. Убираю салат в холодильник и пишу родителям записку, что решила поехать к Тасе. Это беспроигрышный вариант: во-первых, вряд ли они будут проверять. Слишком привыкли, что мы с девчонками проводим очень много времени вместе. А, во-вторых, я могу поздно вернуться от девчонок или остаться у них ночевать.

Не могу бросить Соколова. Если отправлю его одного на такси — изведусь. Осталось узнать, где он живет. Закрываю квартиру и спускаюсь вниз.

— Я его тачку вон туда поставил. Машина — зверь. — Леша показывает рукой в направлении спортивной машины и отдает мне ключи. — Если бы тетя Маша увидела, как он на ее клумбе припарковался — кастрировала бы твоего мальчика. Как он вообще в таком состоянии сюда доехал?

Он не мой.

— Соколов. — Хлопаю его по колючей щеке. — Ты где живешь? Адрес свой называй. — Трясу его за плечо.

Влад открывает глаза и выдает матерную тираду, затем смотрит мне в глаза и бормочет:

— Ты такая красивая… — Перехватывает мою руку и целует пальцы, а потом громко икает.

— Марго, да ты роковуха. — Потешается Леша, поднимает голову вверх и посылает высунувшейся в окно Оксане воздушный поцелуй.

— Да вы в телефоне у него адрес посмотрите. — Говорит она громким шепотом на всю округу.

С горем пополам добыв адрес, мы садимся в машину. Вернее, я сажусь, а Леша грузит тело Соколова рядом со мной. Водитель подозрительно смотрит на нас и спрашивает:

— А парень мне салон не заблюет?

— Надеюсь, нет. — Читаю адрес с экрана телефона. — Спасибо, Леш. С меня пирожки. — Выглядываю из-за Соколова. — Леша салютует мне пальцами, приложенными ко лбу, и захлопывает дверь.

Я прошу водителя открыть окно. Пахнет вечерним городом: бензином, зеленью и почему-то сахаром. Думаю о Маринке. Как я и думала: жена папиного университетского приятеля занимается ее проблемой. Осталось только уговорить Марину хотя бы на первый прием.

Водитель мне, к счастью, попался спокойный и неболтливый. Машину не дергает, не гонит. По радио начинает играть песня. В этот момент мирно дремавший Соколов распахивает глаза и начинает фальшиво подпевать:

— Но я тысячу раз обрывал провода-а-а. Сам себе кричал: «Ухожу навсегда-а-а» (прим. — В.Меладзе «Салют, Вера!») — Он пьяно улыбается мне, потом водителю в зеркало заднего вида и размахивает указательными пальцами в такт.

— Ему, похоже, нравится.

— Ага, не то слово.

Дорога свободная, поэтому мы быстро доезжаем до места назначения под аккомпанемент Соколова. Без зазрения совести беру нужную сумму из кошелька Влада и прошу водителя помочь донести его до квартиры.

Когда я, наконец, заваливаюсь с Соколовым в прихожую, с меня сходит сто потов. Спину ломит. Зараза стокилограммовая. Нужно довести его до дивана, поставить тазик и валить. Стягиваю с него в темноте кроссовки и чувствую горячую ладонь на спине.

— Марго, побудь со мной. — Бормочет Влад.

18