Парень по соседству (СИ)

========== Возвращение ==========

Так странно после пяти лет отсутствия возвращаться в город, где ты вырос. Если бы меня попросили описать, что я сейчас чувствую, то, наверное, сравнил бы это с первыми шагами после долгой травмы: ты вроде умеешь ходить, но каждый шаг пропитан неуверенностью и является для тебя чем-то новым.

Город нисколько не изменился за все время моей отлучки. Те же дороги и люди; те же вывески на витринах магазинов, местами уже выцветшие и потрепанные; такое же солнце, ослепляющее летом настолько, что приходится щуриться до глубоких морщин; старый лежак с навесом на лужайке около моего дома. Сколько себя помню, он всегда здесь находился, словно появившись из ниоткуда.

— Лукас, ты собираешься вылезать из машины и помогать мне с сумками? — голос моей матери всегда был на полтона громче, чем следовало бы. Я отлипаю от стекла и вылезаю из машины.

— Возьми эти коробки и отнеси их в свою комнату. — Она ставит передо мной два огромных картонных квадрата, доверху заполненных моими вещами. — Я занесу остальные сумки внутрь и съезжу в супермаркет. Надо что-нибудь купить к ужину, не думала, что ты прилетишь уже сегодня.

— Наверное, ты была бы рада, если бы я вообще не возвращался. Но, похоже, у отца не входило в планы долго задерживаться на этом свете. Жизнь — дерьмо.

Когда мне было одиннадцать лет, мой старший брат погиб в автокатастрофе. В ту ночь Итан возвращался с вечеринки, посвященной окончанию школы и вступлению во взрослую жизнь. Я до сих пор не понимаю, почему он позволил своему лучшему другу, который был в нетрезвом состоянии, сесть за руль автомобиля, а затем и поехать вместе с ним. Итан всегда казался взрослее. Он был образцовым сыном, братом, учеником и другом. Его все любили. Я его любил. На него всегда можно было положиться, спросить совета. Помню, когда я однажды вернулся из школы с ахеренным синяком под глазом, мой брат сказал, что я должен был простить обидчика, а не лезть в драку. То есть мне следовало сказать спасибо тому придурку из старших классов, который подставил мне подножку, из-за чего весь обед оказался на мне и на полу в столовой. Итан рассуждал об этом так уверенно, с детально продуманными доводами, что в тот момент мне лишь оставалось согласиться с ним. Может, именно эти качества в нем заставили его оказаться в машине с Тейлором? Да хрен его знает! Мама почему-то решила обвинить во всем отца. Возможно, ей было так легче. Папа же ничего не говорил, только молчал. Неужели она не понимала, что он и так убит горем, а этим она просто добивает его? Тем не менее после такого напора ежедневных ссор и обвинений родители решили развестись. И это было совершенно правильное решение. А спустя пару месяцев я уехал к отцу в другой штат, потому что не мог больше находиться рядом с матерью и выслушивать от нее то, как я похож на Итана и как ей тяжело со мной жить под одной крышей, зная, что я не он. Тогда я даже задумывался над тем, что если бы у нее был выбор, она с легкостью запихала бы меня в ту чертову тачку вместо моего брата. Впрочем, я до сих пор так думаю.

Мой дом тоже почти не изменился. Только вместо бежевых обоев с цветочками сейчас стены обклеены желтыми с какими-то абстрактными хреновинами. Папино кресло заменил маленький диванчик в современном стиле, который совершенно не вписывается в эту гостиную. И он выглядит не роскошью на фоне старой мебели, а, наоборот, похож на уродливое чудовище.

Прежде чем войти в свою комнату, я оборачиваюсь и смотрю на дверь в комнату брата. Даже несмотря на то, что его больше нет, она же до сих пор принадлежит ему, верно? Я медленно подхожу к ней, берусь за ручку, и холодная сталь будто обжигает кожу. Тишина вокруг такая, что можно резать на куски; только отчетливо слышен стук моего сердца. Пытаюсь повернуть ручку, в ответ раздается противный скрежет металла, бьющий по нервам так, что аж сводит зубы, но тщетно. Ухмыляюсь себе под нос и иду по направлению к своей комнате. Надеюсь, хотя бы ее мать не заперла на ключ.