Парень встретил парня

– Кто я такой, чтобы одобрять или не одобрять? Если Джони счастлива, флаг ей в руки. – Голос у Тони слегка несчастный, выяснить, в чем причина, особого труда не составляет. У Тони никогда не было бойфренда. Он ни разу не влюблялся и даже не знает, что это такое. Почему так получилось, я не пойму. Тони симпатичный, смешной, сообразительный, слегка мрачный – все качества привлекательные. Но он до сих пор не нашел то, что искал. Я не вполне уверен, что он сам понимает, что ищет. В большинстве случаев он просто зависает. Тони тихо сохнет по кому-то или даже зажигает с парнем, имеющим потенциал бойфренда, а потом… толком не начавшись, все заканчивается. «Не получилось», – твердит нам Тони, и на этом точка.

Это одна из причин моего нежелания обсуждать с ним Ноя. Тони наверняка радуется за меня, вот только радость за меня, похоже, не превращается в радость по отношению к себе. Нужно его как-то иначе подбодрить. Я пробую болтовню на несуществующем языке.

– Hewipso faqua deef? – спрашиваю я.

– Tinsin rabblemonk titchticker, – отвечает Тони.

Наш рекорд – шесть часов такой болтовни, включающие длительный поход в молл. Толком и не вспомню, как это началось. Однажды мы с ним гуляли, и мне надоело говорить на простом английском. Вот я и начал склеивать гласные и согласные как бог на душу положит. Тони без запинки ответил мне таким же образом. Как ни странно, мы почти всегда друг друга понимаем: интонации и жестов вполне достаточно.

С Тони мы познакомились два года назад в большом городе, а конкретно в «Стрэнде». Это один из лучших книжных мира. Мы оба искали в букинистическом отделе книгу «Забытый язык журавлей»[19]. Полка была на высоте восемь футов, поэтому мы по очереди пользовались стремянкой. Тони полез первым, а когда спустился с книгой, я спросил, есть ли там еще один экземпляр. Испугавшись, он сказал, что еще одна книга там была, и даже слазил за ней по стремянке. Когда он спустился, мы немного поболтали: я спросил, читал ли он «Равную любовь»[20] или «Там, где я никогда не бывал»[21], а он ответил, мол, нет, «Забытый язык журавлей» – его первая встреча с Левиттом. Потом Тони переключился на книги с огромными фотографиями, а я отвлекся на художку.

На этом все закончилось бы. Мы бы никогда не познакомились и не подружились. Но тем вечером я поехал на поезде домой и обнаружил его одного в трехместном купе. Книгу, которую мы оба купили, он прочитал уже наполовину.

– Хорошая книга? – спросил я, остановившись в коридоре напротив него.

Сперва Тони не сообразил, что я обращаюсь к нему. Потом поднял голову, узнал меня и неуверенно улыбнулся.

– Очень хорошая, – ответил он.

Я подсел к нему, и мы еще немного поболтали. Выяснилось, что мы соседи: Тони живет в соседнем городке. Мы представились и освоились в компании друг друга. Я чувствовал, что Тони нервничает, но не понимал почему.

Симпатичный парень чуть старше нас прошел через вагон. Мы оба проводили его взглядом.

– Вот так красавчик! – выпалил я, едва парень скрылся из виду.

Тони на миг замялся, потом на губах у него появилась улыбка.

– Да, он красив. – Казалось, он раскрывает свой величайший секрет. Во многом так оно и было.

Мы разговаривали дальше. Объяснялось ли это тем, что мы считали себя чужими, или тем, что купили одну и ту же книгу, или тем, что мы запали на одного и того же парня, но разговаривать было очень легко. Поезд – это в первую очередь движение вперед, вот и наша беседа катилась как по рельсам – ни о пробках, ни о направлении мы не беспокоились. Тони рассказал мне про свою школу, которая отличалась от моей школы, и о своих родителях, которые отличались от моих родителей. Слово «гей» он не произнес, но это и не требовалось. Я и так понял. Этот тайный вояж имел для него особое значение. Родителям Тони сказал, что собирается на выездной церковный семинар, потом сел на поезд и отправился навстречу открытым дверям открытого города.

Теперь пейзаж за окном постепенно выбивался из ярких тисков городских огней. В темноте тянулись луга, потом показались маленькие города, потом дома с дворами и пропиленовыми бассейнами. Проговорили мы до тех пор, пока не сошли с поезда в одном городе друг от друга.

Я попросил у Тони телефон, а он вместо этого дал мне свой имейл. Так ему было спокойнее. Я сказал ему звонить в любое время, и мы составили планы на следующий раз. При других обстоятельствах так мог бы начаться роман. Но, думаю, мы оба даже тогда чувствовали, что у нас получается нечто более редкое и содержательное. Мне было суждено стать Тони другом и показать ему новые горизонты. Ну а ему суждено было стать человеком, которому я мог доверять больше, чем самому себе.

– Diltaunt aprin zesperado? – спрашивает сейчас меня Тони, увидев, что я погружен в раздумья.

– Gastemicama, – твердо отвечаю я. Все в порядке.