Парфюмер Будды

– И ничто тебе не помешает это доказать. У тебя осталась почти неделя. Тогда сможешь перевести, а также выверить свою работу.

– Я думаю не о себе и своей работе, – возмутился Гриффин.

Но правда ли это? Неужели он волновался именно об этом? А если он не успеет вовремя сделать перевод? Конечно, можно сделать фотографии, но работать в двухмерном пространстве гораздо хуже. Очень важно иметь возможность подержать предмет в руках, повернуть его так, как тебе надо.

– Они хранились в твоей семье веками, – Гриффин не мог сдаться так легко. – Важно не быть эгоистом, но нельзя же доходить до самоуничтожения.

– А здесь, друг мой, ты не прав. Героизм – явление весьма эгоистичное. Доказательство того, какого уровня просветленности я способен достичь.

Робби добавил во флакон две капли желтовато-коричневого вещества и три капли желтого.

– Неужели ты не видишь? Даже малейшее доказательство реинкарнации поможет Далай-ламе сохранить тибетскую культуру и веру и убережет ее от уничтожения китайскими атеистами. На кон поставлены образ жизни и культура, существует опасность их полного исчезновения. Ходят разговоры о том, чтобы просто назначать преемника Его Святейшества, а не полагаться на принцип реинкарнации.

Наконец он перемешал содержимое флакона.

– Понюхай это.

Гриффин вдохнул аромат из стеклянной трубочки.

– Назови место, – сказал Робби. – Первое место, которое пришло тебе в голову.

– Церковь.

– Точно. Ты понюхал ладан, мирт и ароматы нескольких экзотических деревьев. Это древнейшие из известных нам ингредиентов. В течение шести тысяч лет древние священники Индии, Египта и Китая использовали эти элементы для создания аромата. Ароматы считались священными задолго до того, как стали использоваться в косметике. Люди верили, что душа возносится на небеса с помощью ароматного дыма, прямо к богам.

– Робби, у нас нет никаких доказательств реинкарнации, – сказал Гриффин. – Мы нашли только миф, написанный на глиняном флаконе.

– Это все, что мы имеем, но есть еще шесть дней до приезда Далай-ламы. Шесть дней для меня, чтобы устроить встречу, и у тебя, чтобы узнать остальные ингредиенты… и, возможно, самим совершить путешествие в прошлую жизнь.

Глава 10

Париж, Франция. 14.12

Франсуа Ли стоял в вестибюле и ждал вызова наверх. Красота доходного дома, в котором жила Валентина, заключалась в том, что движение здесь не прекращалось никогда, даже в ранние дневные и ночные часы. Никто из следивших за входом не обратил бы внимания на троих человек, прибывших сюда один за другим в течение сорока минут.

Он ногтем начал выстукивать ритм на своих часах. Запах лука и чеснока напомнили ему, что он голоден. Франсуа надеялся, что Валентина захватит какую-нибудь еду. Пропустив завтрак, он теперь чувствовал, как ворчит его желудок. Валентина должна была заботиться о продуктах на кухне, но часто об этом забывала. Она старалась, но не любила домашнюю работу, а он ее за это не винил. Валентина работала на триаду в течение почти десяти лет и хотела больше ответственности, желала быть в деле как можно чаще. Но она женщина, а организация была традиционно патриархальной. Франсуа предупреждал об этом, когда она впервые заявила, что хотела бы присоединиться. Но Валентина была упряма и уверена, что заставит их изменить свое отношение. Что она будет исключением.

– Посмотри, что я уже сделала, – говорила она и смеялась. – Ты же не думал, что я когда-нибудь добьюсь такого, верно?

Поначалу не думал. Конечно, не в морозную февральскую ночь двенадцать лет назад.

В два часа утра Франсуа закончил работу в «Крутом джазе» в Китайском квартале. К тому времени, когда он вышел из клуба, улица была пуста. Или ему так казалось, пока он не натолкнулся на что-то лежащее комочком под дверью.

Это была тощая девушка-китаянка с длинными и прямыми черными волосами. Несмотря на зимний холод, пальто на ней не было. Только испачканное красно-оранжевое платье без рукавов и черные лакированные сапоги на очень высоких каблуках. Руки ее были голыми, а отметины на них сказали ему все остальное. Склонившись, он разглядел ее лицо. Посиневшие губы и бледная кожа. Слишком бледная.

Он встряхнул ее, но она казалась бездыханной. Рядом с ней на земле ничего не было. Ни сумочки, ни пальто. На ее платье было два кармана, но и в них он не нашел ничего удостоверяющего, кто она такая. Что делать? Было поздно, холодно, он устал. Но она была такая одинокая, беспомощная; если он просто уйдет, она не выживет.

Франсуа поднял ее и донес до своей маленькой машины. Она была легкая, словно ребенок, а кожа казалась слишком липкой.

В больнице, в кабинете экстренной помощи, медсестра и дежурный врач приняли ее, уложили на каталку и спросили, знает ли Франсуа, что с ней, а когда он ответил, что понятия не имеет, быстро увезли.

Через несколько минут приемная медсестра села рядом и завалила его вопросами. Какая у нее история болезни? Похоже, что она пострадала от передозировки наркотиков. Уверен ли он, что не знает, сколько она приняла? Как ее зовут? Как зовут его? Какие у них отношения?