Пари

Долго Артёму ждать не пришлось. Он только и успел, что купить презервативы и подойти к колоннам Надежды Константиновны. «Резинки» Тёмыч терпеть не мог. Но после Лары стабильных партнёрш у него не было, а со шлюхами приходилось пользоваться гондонами. Грубо, но как есть. Может быть, ещё поэтому ему не терпелось – приятное и забытое ощущение голого члена во влагалище. Артём считал, что с девственницей такое вполне можно себе позволить. Главное – контроль, и всё. Вовремя достать – и дальше уже куда фантазия или случай представится кончить.

Во время этих рассуждений незаметно подошла Аля. Артём не успел переменить выражение лица и посмотрел на девушку плотоядно, жадно, даже хищно. Аля не смутилась, не отвела взгляд. Это возбуждало ещё сильнее. Только потом он заметил её подругу, Марию. Мысленно выругался, грязно и смачно. Странное замешательство и минутное разочарование волной накрыло АраГора: «Неужели всё зря и сейчас мы пойдём сидеть в каком-нибудь грёбаном кафе втроём? Неужели мне опять придётся слушать их тупой трёп и глупо шутить?»

Артём взял Алю за руку и недвусмысленно дал понять, что у них свидание на двоих сегодня. Машка что-то протрещала, Тёма на автомате даже ответил, подружка испарилась. Теперь важно было сохранить момент и не спускать Алю с крючка – эмоционально, нежно, чувственно, заботливо, покровительственно и властно.

– Куда пойдём? – спросила девушка.

– Ты куда хочешь? – осторожно начал Артём.

– Не знаю… Есть точно не хочу.

Она посмотрела куда-то вниз, явно смущаясь. Начинался тёплый и светлый вечер. Солнце зашло, и Алины слегка рыжеватые кудри стали переливаться почти огненным цветом.

Смешная какая-то девчонка. Кто ходит в кроссовках и хлопковом платье до колена? Кто так делает? А где каблуки и обтягивающие джинсы? С её грудью можно бы и поглубже декольте носить. Почти без косметики, она была не похожа на всех девиц из предыдущих пяти с лишним месяцев АраГора. Но это была явно не Лара. Не Лара.

Аля, скорее, старалась казаться обычной, такой, как все, но у неё плохо получалось. Эта странная привычка – вообще всё делать и говорить с улыбкой до ушей. Она одновременно бесила и врезалась, прорывалась куда-то глубоко, отвоёвывала себе пространство, грела, что ли. Откуда взялась в серости Подмосковья эта белозубая широченная улыбка, со слегка великоватыми зубами и большими губами?

Артёму в какой-то момент стало её жаль. Но он быстро взял себя в руки. Обнял девочку, чтобы та не могла двигаться, нагнулся и сквозь густые, пахнущие каким-то шампунем волосы прошептал на ухо:

– Пойдём ко мне?

– Пошли, – как-то отчаянно и на выдохе сказала Аля.

Тёма чувствовал, что плечи у неё дрожали.

Аля

41

– Пошли.

«Да, пошли, и будь что будет. Сколько можно сомневаться? Какая разница, зачем мы идём? Я сама напросилась и понимаю последствия. Силой ему меня брать не придётся. Хватит с меня метаний. Вон как всё вчера обернулось. Уже нечего терять. Лучше запомнить сегодняшний день, а не вчерашний. Запомнить с человеком, который нравится мне, которому действительно нравлюсь я. Закрыть этот вопрос уже и самой успокоиться. В конце концов, шестнадцать мне или шесть? С Артёмом совсем другие ощущения: с ним хорошо, он не давит и не лезет никуда…

Так и стояла бы под вечерним солнцем, зажмурившись и упираясь подбородком ему в ключицу. Он смотрит на меня, целует в губы.

Не отпускай! Ещё рано…

Но опять берёт за руку и уже ведёт куда-то. Молча.

Стоящие, как костяшки от домино, когда-то яркие и разноцветные, а теперь выцветшие и почти полностью погруженные в поглотившую их молодую зелень, пятиэтажки как будто мягко затягивают в кроличью нору, где люди ходят на головах, а маленькие девочки резко вырастают… Мы поднимаемся по узкой лестнице с непропорционально высокими ступеньками, с редкими металлическими балясинами и стёртыми перилами. В сталинках на таких можно было кататься, а здесь на каждом пролёте обломный разрыв. Проносится мысль, что я опять надела любимое платье, которое привезла из Америки. Если что, его будет жаль. Но Артём не такой. Я точно знаю…

Заходим в квартиру. Там узкий коридор с прибитой к стене крохотной банкеткой и вешалкой на четыре крючка. Слева какая-то дверь, потом, видимо, кухня. Он что-то говорит, да?..»

– Аля… А-а-а-аля…

– Что? Ты что-то сказал?

– Да! Я говорю: проходи, пожалуйста!

– Спасибо.

«В гостиную шаркающей походкой кто-то вышел. Мы разве не одни?»

– Артём, это ты?

«Сухая, очень опрятно одетая старушка смотрит на нас из комнаты, в которую упирается короткий коридор».

– Бабуль, это мы. Это Алла. Алла, это моя бабушка, Зинаида Алексеевна.

– Добрый вечер! Очень приятно!

«Я как будто вышла из ступора. Он теперь ещё и с бабушкой меня познакомил».

– Ба, мы пойдём ко мне в комнату. Если что нужно – зови!

«Его зови, не наоборот! Какой классный. Не тупой инфантил, как все эти живущие с родителями мальчики с „Пама“».

– Да ладно, ребята! – отвечает женщина с улыбкой. – Не буду я вас трогать, тусуйтесь! Так это называется? Кстати, Артём, Лёша заезжал сегодня, тебя не застал… Хотел что-то про ремонт обсудить. Позвони ему завтра, не забудь!