Пари

— Хотите получить двадцать тысяч долларов США наличкой за полтора месяца? Налогами и пошлинами не облагается и никакого криминала.

Он уставился на меня как на тяжело больную (что было не так уж и далеко от истины) и, похоже, собирался предложить валерьянки, но я ему и рта не дала раскрыть. Тут Остапа, то есть меня понесло. Не раздумывая, я начала свой рассказ с самого-самого начала. Я раскрывала карты одну за другой, перемежая свой трагичный монолог метафорами, аллегориями, сравнениями и междометиями, как рекомендовал учебник по стилистике. Я в масляных красках описывала ему борьбу за гран-при в его лице между нашими дамами, выставляя себя бессловесной жертвой схватки титанов. Я размахивала руками и топала ногами, для придания особого ударения в наиболее важных местах. Выливая потоки помоев на своих коллег, и примеряя на себя светящийся нимб, я ни на секунду не забывала о советах доброго Дейла Карнеги, которого, кстати, считала абсолютно наивным и неприемлемым на практике. «Драматизируйте свои идеи» — вещал Дейл, мне бы могла позавидовать сама Сара Бернар. «Чаще обращайтесь к собеседнику по имени» — я вставляла «Андрей Николаевич» через слово. «Заставьте его почувствовать себя значительным» — поток комплиментов можно было сравнить только с Ниагарой. «Не давайте ему сказать вам НЕТ» — он вообще слова вставить не мог. Он онемел. Хотелось верить, что не навсегда.

— Представляете, они делали на Вас ставки как на тотализаторе, — возмущалась я, — они разыгрывали Вас в лотерею, как пачку банкнот, они относились к Вам как к неодушевленному существительному, — вот бы взглянуть на себя со стороны, но о видеокамере я как то не подумала заранее, а зеркал у Андрея в кабинете не водилось. Мне оставалось лишь следить за его реакцией, делать выводы и соответственно менять ход театрализованного действа. Я вскинула подбородок кверху, подпустила немного дрожи в голос и, втянув живот, (все-таки Фрейд великий мудрец) яростно жестикулировала.

— Все без исключения. Как один. Заключить на Вас, ну на нас с Вами, безобразнейшее пари. Полное отсутствие моральных принципов, элементарной общечеловеческой порядочности. Это катастрофа, социальный апокалипсис. За десять минут я сумела пройтись по каждому из них конкретно и в целом, а главное, я постоянно оперировала небезызвестной суммой. «Таких людей, нет не людей — ходячих чудовищ, просто необходимо наказать! Это долг каждого честного члена социума, вот!» — завершила я свой безумный, но весьма прочувствованный спич, и набрав побольше воздуха выпалила: «Думаю, в воспитательных целях Вы просто обязаны мне помочь и сыграть на моей стороне, что, кстати, принесет Вам ни много ни мало — пятьдесят процентов от выигрыша. Ну что согласны?»

Андрей молчал. Пауза затянулась. Он сидел оглушенный и озадаченный — такой прибитый, но все еще шотландский сеттер.

— Подождите? Я понял так, что Вы заключили со всем остальным персоналом фирмы пари на то, что я сделаю Вам предложение, — он честно пытался уложить сказанное в голове, но оно как Ванька-Встанька никак не хотело укладываться.

— В яблочко! Вы абсолютно верно осознали мою мысль, — я кивнула и уставилась на него сквозь запотевшие от волнения стекла очков.

— То есть… То есть, если я, в присутствии всех позову Вас замуж, — он произнес это слово с омерзением, — Вы выигрываете этот спор и получаете сорок тысяч.

— Ага. Соображаете! В случае, если Вы мне подыграете двадцать моих — двадцать Ваших. Я думаю это вполне справедливо. Вы ничего не теряете, разве что повеселитесь. Представляете, ничего не делать и дзинь — двадцать штук в кармане. Не бойтесь, я клянусь, что не собираюсь связывать с Вами свою судьбу, ну и все остальное…

— Да Вы с ума сошли. Что Вы себе позволяете? — похоже, до него наконец то дошла основная идея сказанного. Он искренне возмутился, что было вполне естественным. Да я бы на его месте меня сожрала с костями и очками. — Да что Вы о себе думаете? Приходите, несете какую-то ахинею! Вы что! Думаете, сможете меня купить за какие то… Как эта невероятная мысль Вам в голову то пришла!

У него слова застряли в горле. Разъяренный сеттер. Нет. Уже и не сеттер вовсе — бультерьер. Я и без него чудненько осознавала, что мыслишка то абсолютно безумная, но можно подумать, у меня был другой выход.

— Прошу Вас, покиньте мой кабинет. Немедленно! Да, если у Вас нет денег на оплату этого идиотского пари, я лично возмещу Вам эту сумму взамен на заявление об уходе, — кипятился он, не применяя однако рукоприкладства.

— Андрей Николаевич…

— Выйдите вон! Немедленно!

— Андрей Николаевич…

— Не заставляйте меня делать того, о чем мне потом придется пожалеть, — он аж привстал, и я быстренько оглядела его стол. Так: лампа, компьютер, подставка для карандашей. Нет ничего такого, от чего нельзя было бы увернуться.

— Ну, послушайте, — я все еще пыталась воззвать к его разуму, логике и бумажнику.

— Либо Вы уходите, либо я сейчас Вас вытолкаю взашей!