Пари

— Я не буду драться, не буду орать, даже говорить ничего не буду. Просто ты завтра пойдешь и купишь мне точно такой же новый пуловер. К твоему сведению, это Келвин Кляйн, поэтому тебе придется раскрутить предков на солидную сумму, своих у тебя точно не наберется.

Братец надулся и обратился за поддержкой к Андрею, с любопытством следящим за нашей перепалкой.

— Нет, прикинь, Андрюх, у самой двадцать абсолютно одинаковых свитеров, а еще выступает. Между прочим пепси легко отстирывается.

— Не двадцать, а пять. И я ненавижу стирку, потому что в этот момент напоминаю себе старательного енота у ручья. Ручками вжик-вжик, и вся такая сосредоточенная и полосатая. Ненавижу!

— Неужели пять? И все одинаковые? — Андрей выглядел искренне удивленным.

— Ага. Ты чего еще не заметил, что она не отличается оригинальностью в одежде? Ну да, конечно. Любовь делает человека слепым, а похоть неразборчивым… — мой братец здорово начинал действовать мне на нервы.

— Вообще-то это не самый оригинальный подход, из тех что мне пришлось видеть, но… — Андрей слегка замялся… — в общем, я тут хотел Вам сказать, то есть, если мы с Вами, Лариса, собираемся изобразить этот чудовищный роман, то Вы тоже должны как-то соответствовать моим вкусам что ли…

— Вы это о чем? — ужасные подозрения начали закрадываться в мою голову.

— Ну я бы хотел, чтобы Вы немного изменили стиль одежды, и прическу и тому подобное. То есть, как бы предполагается, что Вы должны мне понравиться, — он продолжал мяться, но кажется суть его просьбы до меня дошла.

— Так! А чем это я Вам не могу понравиться? Что Вы имеете против меня в моем естественном состоянии? — в моем голосе зазвучало неподдельное возмущение.

— Ну в естественном состоянии я Вас еще, скажем, не видел, а хотелось бы увидеть… — братец гаденько зашмыгал носом.

— Что это Вам хотелось бы увидеть, а? — если честно, меня не так уж и покоробила последняя фраза, однако, необходимость выглядеть возмущенной, заставила меня слегка повысить тон.

— Перепоночки на лапках, Лариса. А Вы про что?

Ах мы еще и веселимся. И Владик — предатель, сидит, лопает бифштекс и делает «страшные» глаза. А еще единокровный брат. Будет наказан жестоко и надолго!

— Вернемся к вопросу об одежде и прическе и тому подобном. Что-то не так?

— Так, Лариса. И все же я бы предпочел более женственный вариант. Не настаиваю, но Ваш нынешний тип пугает своей воинственностью и напоминает о пикетах американских феминисток.

— Вы шутите. Вы же не должны в меня по настоящему влюбляться и все прочее. Тогда к чему такие жертвы с моей стороны? Это лишнее, — отрубила я.

— Не лишнее, а вполне разумное дополнение к Вашему плану. Боюсь, что Вашим соперникам по пари будет тяжело поверить в то, что такой ловелас как я был очарован Вашим Келвином Кляйном. Я среднестатистический мужчина, и предпочитаю что-нибудь попроще, побанальнее.

— По моему Вы на меня элементарно наезжаете, Андрей Николаевич…

— Не по-моему, а точно, — хихикнул мой братец, — а про какие это пари вы тут говорили?

— Не твое дело, противный акселерат. А Вы, дорогой мой Андрей Николаевич, и не надейтесь на то, что я ради Вашей прихоти буду чего-либо изменять. Если Вас замучила тоска по томным и нежным дамам, приглядитесь к Вашим сотрудницам, получите то, чего хотите и даже с лишком.

— Ох Лариса, ну какая же Вы упрямая. Значит, когда Вы приходите и силой вовлекаете меня в Ваше безумное предприятие — это хорошо, а когда я пытаюсь сделать это предприятие более-менее реально выглядящим, Вы упираетесь как мул. И притом это же ненадолго. Вы сами убеждали меня в том, что надо помучиться полтора месяца, даже уже меньше. Так пойдите же и Вы на уступки.

— Так что, Лошарик, придется тебе начать выглядеть как человек, а не как командос. — Подвел черту отвратительный тинэйджер.

Я дожевывала соленый рыжик и шипела. Как будто нельзя было обойтись без этого. Хорошо, где-то Андрей и прав, но разве нельзя было найти решение попроще. Скажем мотивировать его влюбленность тем, что я потрясла его своей неординарностью. Я посмотрела на Андрея. Он смеялся очередному анекдоту, которых мой брат знал в невероятном количестве. Вставать они не намеревались.

— Ну ладно мужчины, вы можете продолжать трапезничать, а я так зверски устала. Покидаю вас и направляюсь на поиски хрустальных башмачков сорокового размера, — я выразительно взглянула на Андрея.

— Браво, Лариса. Впервые вижу, как Вы принимаете разумное решение. Браво!

— Добились своего, да?

Он победно ухмылялся, на лице моего брата блуждала аналогичная ухмылка. Два вредных шотландских сеттера, обожравшихся кормом Чаппи. Радость для рекламодателей.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

(О чудесном преображении, и о том, что «встречают по одежке».)