Пари на красавицу

Я люблю её, но долго смотреть на это не могу. Слишком больно, поэтому целую в прохладный лоб на прощание и, пообещав скоро снова зайти, сваливаю из проклятого места как можно быстрее. Собираюсь сразу выдвинуться обратно к Мальвине, но на выходе с закрытой территории меня подрезает чёрный тонированный БМВ.

Так-так-так. Знакомые козырные номера. Отец пригнал за мной своего личного водителя. Такая честь, однако. Как понимаю, это страховка для того, чтобы я снова его не опрокинул. Значит о моём визите уже успели доложить, продолжая миленько улыбаться и предлагать чай. Суки. Всегда знал, что люди крысы.

Выбора нет. Притвориться памятником и сделать вид, что это не я не получится, так что послушно следую за машиной на байке. Не бросать же его на парковке. Как и думал, едем прямиком в офис, расположившийся в стеклянном бизнес-центре. Относительно новое в городе здание. И проект нашей фамильной строительной компании, кстати.

Внутри оазис — в прямом смысле. Открытые балконы проходят по всему периметру на восемь этажей наверх, открывая прозрачную купольную крышу через которую солнечные лучи падают на травяную лужайку, цветущее дерево и небольшой журчащий фонтан. Понты на понтах и понтами погоняют.

Преспокойно прохожу через охраняемые турникеты и поднимаюсь на стеклянном лифте до самого конца. Последний этаж полностью занят отцом и его подлизами. Ну в смысле деловыми партнёрами. Хотя в данном случае по сути это ведь одно и тоже.

У дверей кабинета за столом сидит секретарша. Надо же, удивлён. Во-первых: та же самая, что была в прошлый раз, а ведь пошло уже больше месяца с моего последнего визита. А во-вторых — она в кой-то веке на своем рабочем месте, а не под столом отца со растёртой по переделанной физиономии помадой. Ресницы, волосы, нос, губы, ногти, сиськи — по-моему, в ней ничего не осталось своего, всё искусственное. Проще уж резиновую куклу купить. Та хоть не болтает.

— Он занят, — тормозит меня секретарша, отвлекаясь от раскладывания электронного пасьянса на ноутбуке. Кто-нибудь расскажет ей о существовании интернета? Точно не я.

— Прервётся. Я тороплюсь, — на первый этап соревнований я уже, конечно, никак не успеваю, но хочу хотя бы вечером либо поздравить её, либо утешить в случае провала. А не торчать тут. Поэтому без стука вхожу внутрь, напарываясь на едкий колючий взгляд. Похрен. Ничего нового.

Вскинутым пальцем мне дают знак молчать. Молчу. И попутно без особого интереса разглядываю длинные стеллажи с папками и всякой хренотой на полках, типа медной статуэтки быка. Нахер она нужна? Черепушку кому проломить?

— Да. Я очень рад, что мы нашли общий язык, — договаривает он в телефон. — Значит жду вас завтра на подписание договора с юристом. До встречи, — отсоединяется и вот теперь переключается на меня. — Я наивно полагал, что тебе смогли привить элементарные манеры, но, кажется, ошибся. Прежде чем заходить положено стучать.

— Зачем? — ехидно интересуюсь я. — Твоя секретутка-то снаружи. Значит голых гениталий не увижу.

О, этот взгляд. Этот уничтожительный взгляд. И тон такой же. Такое всё родное, я прям не могу. Как приятно, что в этой шаткой прогнившей системе есть хоть что-то стабильное. Непоколебимое.

— Думай, что говоришь, сопляк. И кому говоришь.

— А что не так? Как-будто время от времени ты не принимаешь тут… Ладно, мне на это глубоко насрать. Говори, зачем отправлял за мной.

— Что значит, зачем? — отец выходит из-за стола как всегда при параде. Костюм, галстук, дорогие запонки, идеально подстриженная бородка. — На вчера у нас была запланирована встреча, но ты по какой-то причине решил не явиться.

— Я был занят.

— Чем? Якшался со своей синеволосой девицей? — молчу, но мне не нравится, что он знает о Мальвине. Откуда? Дарина растрепала? — Блестяще, — молчание воспринимают за согласие по умолчанию. Отец, сложив руки за спиной, тормозит у панорамного окна с видом на город. — У меня каждый день расписан по минутам, но я должен всё менять только потому что моему сыну приспичило кого-то тра*хнуть?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Выбирай выражения.

— Твоя детская нелепая выходка на вечере может стоить мне нескольких голосов. Очень важных голосов. И это я должен выбирать выражения?

— Сочувствую, — на самом деле нет. Мне абсолютно поху*.

— Да плевать я хотел на твоё сочувствие! Исправляй то, что устроил. Сейчас же езжай к своей невесте и проси у неё прощения. Если потребуется, на коленях. И молись, чтобы она тебя простила.

Вот мы и подобрались к самой паршивой части беседы. Сейчас снежный ком покатится.

— Не поеду.

Удивил. Надо же, у меня получилось удивить отца. В последний раз такое было… хм, да не припомню. Всегда было только разочарование и злость.

— Что значит, не поедешь?

— То и значит. Я полагал, Дарина умнее и поняла намёк. Я не собираюсь на ней жениться. Помолвка расторгнута.

— И кто так решил?

— Я.

Лицо с переборщенным ботексом опасно натянулось. Того и гляди сейчас лопнет.

— Ты забыл правила?

— Нет.

— И при этом хочешь их нарушить? Точно в этом уверен?