Пари на любовь (СИ)

— И что, прямо так и скажешь папе: не пойду к Залесскому? — хитро прищурилась Инка.

— Прямо так и скажу.

— А если папа скажет, что тогда не отпустит тебя в Хемседал?

— Значит, не поеду, — гордо ответила я.

В Хемседал мы должны были отправиться на каникулах — отдохнуть после зимней сессии, развеяться, на лыжах покататься. У нас уже и билеты прикуплены. Но я лучше буду дома торчать все каникулы, чем соглашусь два месяца с утра до вечера проводить в обществе Яниса Залесского.

— А если он скажет, что лишит тебя денег? Если карточки все заблокирует?

— И пожалуйста! Как-нибудь перебьюсь.

— Ну-ну, — хмыкнула Инка. — А если и машину попросит вернуть?

— И верну!

— Серьёзно? И что ты будешь делать? На автобусах ездить?

— Хотя бы.

— Ну-ну… — ухмыльнулась Инка.

— Пари?

Пари — это наше с Инкой любимое развлечение с самого детства. Ничто так не будоражило нас как спор. А всё потому, что мы с ней вечно соперничаем. Буквально во всём.

Началось это ещё в нежном возрасте, когда мама без задней мысли рассказывала гостям:

— Ириша, хоть и младше Инночки на целый год, а заговорила первая. Инночка ещё половину звуков не выговаривала, а Ириша уже могла рассказать «Идёт бычок, качается…».

А мы с Инкой, совсем ещё мелкие тогда, подслушивали.

Инка надулась, убежала плакать, а я, конечно, возгордилась. Слово «первая» опустилось золотой короной на мою глупую белокурую голову. Моментально вознесло меня на вершину моего воображаемого Олимпа, у подножья которого осталась ползать сестра-неудачница.

С того времени у нас с ней шла неустанная незримая битва за то, чтобы быть первой. Во всём. Да ещё и родители, сами того не ведая, нас подстёгивали, ещё больше усугубляя и без того болезненную страсть.

— Кто первый съест кашу, тот получит конфетку, — говорила мама.

— Кто первый решит задачу, тому дам сто рублей, — сулил отец.

И так до бесконечности. Потом уже нас и подстёгивать не надо было. Мы сами:

— Спорим, эту четверть я закончу лучше, чем ты.

— Спорим, я по физ-ре пробегу круче тебя.

— Спорим, я сделаю тебя в теннис.

— Спорим…

Порой это доходило до абсурда.

Сейчас мы, конечно, спорим гораздо реже, но и ставки выросли.

Последний раз — пять месяцев назад — я продула Инке свою самую большую ценность: коллекционную куклу-балерину. Мамин подарок на шестнадцатилетие. Последний её подарок…

Кукла была сделана на заказ для мамы каким-то её давним поклонником, и в крохотном фарфоровом личике угадывались мамины черты. Мама ведь раньше, до встречи с папой, сама серьёзно занималась балетом. К куколке прилагалась подставка — небольшая коробочка с механическим заводом, а сверху круглый диск. Если завести до упора, то из коробочки звучала музыка — тема Одетты из «Лебединого озера». При этом диск начинал вращаться и казалось, что это балерина танцует, кружась. В детстве мы слёзно выпрашивали её у мамы поиграть, но нам разрешалось только смотреть, не касаясь руками.

Ещё у мамы из заветных ценностей был медальон — его она подарила Инке. Но она его почти сразу потеряла. И с тех пор постоянно посягала на мою балерину: то хотела обменяться, то предлагала пари, но я всегда отказывалась. Кроме вот последнего раза.

Тогда мы поспорили, что я сдам информатику на отлично с первого захода. Слишком уж я уверена в себе была — моя извечная беда. А в итоге — еле-еле на четвёрку наскребла. В своё оправдание скажу, что предмет я и правда знала, просто препод по информатике — сущий зверь. Ни один студент со всего курса у него на отлично не сдал. Он и «хорошо»-то поставил только троим: мне и двум парням-ботанам.

Но проигрыша это не отменяет, пришлось, скрепя сердце, отдать сокровище, на которое я до сих пор поглядываю с тоской и мечтаю вернуть назад.

— Неее, — мотнула головой Инка. — Это скучно. И мы уже на это спорили на первом курсе. Забыла?

Что верно — то верно. Тогда неделя стойкого полуаскетизма принесла мне выигрыш в виде колечка с изумрудом.

Однако, когда мы въехали во двор нашего дома, я первым делом влетела к отцу в кабинет.

— Можешь забрать у меня машину и кредитки, можешь не пустить в Хемседал, можешь хоть из дома выгнать — но проходить практику у Залесского я не буду!

Папа растерянно сморгнул, а дожидаться, пока он придёт в себя и разразится гневом, я не стала. Умчалась к себе.

2

Спустя две недели я снова встретила того идиота в серой шапке. Встретила на чужой студенческой вечеринке, куда мы с Инкой попали совершенно случайно.

Изначально нас пригласила одногруппница Лиля к себе на день рождения в Сан-Мартин. Это испанский ресторанчик, стилизованный под галеон.

Мы поздравили именинницу, посидели немного, пообщались культурно и скучно.

Потом кто-то из девчонок позвал нас в клуб. Мы с Инкой — девушки рафинированные, по таким заведениям не ходим, но тут вдруг согласились на эту авантюру.

В клубе оказалось ужасно — темно, громко, накурено, так что пробыли мы там недолго. Оттуда поехали к кому-то в гости. Зачем — этого я уже сказать не могу.