Пари на мажора

Киваю, потому что спорить не хотелось.

Войдя внутрь, я сразу же отыскала глазами Лею. Опустив голову, она разглядывала свои руки и, словно почувствовав мой взгляд, обернулась и застыла.

Да, я ее очень понимаю.

У самой ком в горле застрял. Хотелось побежать к ней и обнять, но что-то сдерживало. От чего выть захотелось еще сильнее.

Надо собраться.

Подруге в разы труднее и сложнее, чем мне.

– О, ты кофе заказала, – присаживаюсь, улыбаясь во весь рот. – На дороге така-а-ая пробка. Еле объехали.

– Васька, прости меня, – почти прокричала Лея. – Прости, пожалуйста. Я такая дура. Вместо того чтобы попросить совета, вылила на тебя всю желчь. Не знаю, что на меня нашло. После каждого слова пыталась себя остановить, но не могла. Понесло, а у меня, как оказалось, совсем нет тормозов. Самой плохо было, я еще и тебе плохо сделала. Клянусь, мне очень-очень стыдно. Как только в такси села, сразу же хотела назад вернуться и попросить прощения.

– Почему не вернулась?

– Страшно стало, Вась. Столько слов, столько обвинений… Только через час набралась храбрости позвонить тебе. Когда ты не ответила, я думала, все. Конец. К тебе поехала. Всю дорогу проговаривала, как извиняться буду. Я так испугалась, что ты больше не захочешь со мной дружить.

– Все хорошо, – беру ее за руки. Пальцы такие холодные. Ледяные. И это, когда такая жара на улице. – Я не злюсь. Честно. И тогда не злилась. К тете Наташе поехала, а там телефон сел.

– Я знаю. Слышала, как Мирон с мамой разговаривал.

Удивилась я так, что Лея сразу заметила.

– Да, мы с ним у тебя дома столкнулись. Когда я ему сказала, что ты из-за меня пропала, подумала, что он меня убьет. А он успокаивать начал. Представляешь? Говорил, что мы с тобой во всем разберемся и что он обязательно тебя найдет.

– Он не говорил.

– Это я его попросила, – тут же заверяет подруга. – Не хотела, чтобы вы обо мне вспоминали при встрече.

Пришло время коллективных слез.

– Мир? – выставляю палец вперед, как в детстве.

Вместо того чтобы повторить за мной, Лея подскакивает и, сев рядом, обнимает меня.

– Вась, спасибо. Так было страшно, пока сидела здесь одна. Я же без тебя не смогу. Корнееву придется потесниться. Стану пятой лапой в вашей паре.

– Он будет счастлив, – смеюсь, и мы обе знаем, что я вру. – Расскажешь, что тогда у тебя произошло?

Подруга тяжело вздохнула.

– Суханов – идиот. Вот что произошло. Обозвал меня избалованной истеричкой. Потом добил, мол, ему надоело за мной бегать и он умывает руки. А я ведь не просила бегать за мной. Вел бы себя как нормальный парень, мне бы не пришлось истеричкой быть.

– Может… Когда-нибудь поговорим о вас?

Мне показалось, что девушке надо выговориться.

После этого всегда становится немного легче.

– Давай не сейчас. Не хочу о нем вспоминать, да и… Мирон твой на подходе. – Выпрямив спину, Лея смахнула слезинку с щеки. – Корнеев, сразу говорю, за дружбу я буду бороться. Не будешь отпускать Ваську ко мне, я к ней приклеюсь. Или перееду, что еще хуже для тебя.

Брови Мирона приподнимаются.

– Ладно, забирай свою красавицу. Мы с ней потом встретимся. Да? – с надеждой спрашивает она.

– Конечно. На новоселье.

– Ты переезжаешь? – охает она.

– Да-а-а. Вещи в машине. – Наклоняюсь к подруге и шепчу: – Я тебе потом все расскажу.

Лея понимающе кивнула.

– И как? Все мои кости теперь чистые? – поинтересовался Мирон, когда мы шли к машине. – Наговорились? Я больше ждать не мог.

– Ага. Самые чистые из всех чистых. Икотой не страдал, пока ждал меня?

– Уши горели. Считается?

Останавливаюсь и неожиданно для самой себя прижимаюсь к парню, тут же чувствуя его руки на своей спине.

– Что такое? Вась, только не говори, что вы с Гуляевой опять на что-то поспорили.

Молчу и не спешу с ответом.

– Василиса?

Какой нетерпеливый. Надо успокоить парня.

– Если я в будущем и буду спорить, то только с тобой. Обещала же.

А я буду.

Точно знаю.

Эпилог.

POV Мирон

Василиса нервничает. Ее выдает звонкий голос, нервные движения рук и то, как она постоянно кусает губы. За то время, что мы живем вместе, я успел хорошо узнать эту девчонку. Например, сейчас она борется сама с собой. С желанием дождаться и обнять родителей или же бросить всех собравшихся гостей и сбежать из этого дома.

Она не подает вида. Помогает моей матери накрыть на стол, о чем-то шепчется с подругой, но ее напряжение я вижу даже с другой стороны комнаты.

– Ты как? Нервничаешь? Коленки трясутся? – отвлекаясь от разговора с отцом, Назар разворачивается ко мне.

Самый популярный вопрос этого месяца. Все с ума стали сходить, после того как Мамаевы сообщили нам дату своего прилета.

Этот день настал.

– Корней, а ты помнишь, как мы гоняли знакомиться с отцом Тусенции? Ух, я думал, нас на подъезде из танков расстреляют. Мирон, а батя твой подготовился.

– Как?

– Так с бабулями своими поехал. Они бы его и от танков, и от метеорита спасли. От прапора бы мокрого места не осталось, если бы он против их внучка пошел. Кстати, пока не поздно, может, позвонишь все-таки деду? Время есть.

– Зачем? – устало переспрашиваю, продолжая наблюдать за Василисой. Моей Василисой.