Пари на мужа

Ирония судьбы? Он же гей, и никогда не влюбится в девушку. Или проблема во мне? Я сознательно отталкиваю всех парней, не позволяя ни себе, ни им даже намека на сближение.

Точно, напилась. Иначе меня не потянуло бы на философские размышления.

— Ты куда? — спросил Пашка, когда я пихнула его, чтобы встать.

— Догадайся…

Куда можно пойти в поезде? Уж точно не в вагон-ресторан. Правда, в туалет я тоже не хотела. Надо умыться и побороть сентиментальность, прущую наружу в виде слез. Пашка прав, мне нельзя пить.

Над ближайшим туалетом горела табличка «Свободно», и я юркнула туда, прежде чем Пашка успел выйти из купе. Так и знала, что увяжется следом.

Плеснула в лицо водой и пожалела, что не взяла с собой полотенце. Постояла пару минут, заставляя себя глубоко дышать. Вот идиотка! Зачем вспомнила о прошлом? Сейчас я не одна, рядом люди, которым я не безразлична. Названный братец, небось, под дверью торчит, волнуется. А я наматываю на кулак пьяные сопли.

Нажала на слив, и чуть не подпрыгнула от испуга. Вот это звук! Воду всосало с оглушительным шумом. Прыснув, я вышла — и тут же наткнулась на Пашку. Он подал мне полотенце, молча смерил взглядом.

«С соплями не ко мне», — вспомнила я, вытирая лицо.

А хотелось к нему. Хотелось, чтобы обнял и пожалел. Больше никогда не буду пить!

— Пойдем, покажу что-то, — позвал Пашка и открыл дверь в тамбур.

Последний вагон, перейти никуда нельзя. Зато за стеклом видно, как убегают вдаль рельсы. Красиво.

Я обеими руками вцепилась в перекладину, Пашка встал позади меня. Не обнял, нет. Как будто накрыл меня своим телом, загородил, лишая возможности сбежать.

— Янка, ты чего? — шепнул он на ухо.

— Так… вспомнилось, — призналась я. — Я в норме. Прости.

— Расскажешь?

— Ну не сейчас же!

— А что мешает? Сюда никто не придет. Давай уже, колись, чего ты такая колючая.

— Да ничего особенного…

— Тем более.

— А как же… — Я подумала о Мите и Але.

— Ты хочешь и им рассказать? — поинтересовался Пашка. — Тогда давай вернемся в купе.

— Нет. — Я тихонько вздохнула. — Только тебе.

11. Хороший друг — крепость

Мне не стыдно признаваться в том, что произошло много лет назад. Пашка не испугался откровенного разговора, Митя тоже доверил мне свой самый важный секрет. Но исповедоваться перед Алей не хотелось. Так и слышу ее голос: «Ерунда какая, все давно забыли. Не все же такие отморозки, как твои одноклассники. Что за глупые страдания?»

Пашка не сочтет это глупостью, он поймет. И жалеть не будет, и не посмеется.

— Я вспомнила, почему давно одна, — вздохнула я. — Напилась — и вспомнила. — И пошутила: — Это ты виноват, клубничкой споил.

— Подробнее, Яна… — выдохнул на ухо Пашка, потому что я замолчала. — Расскажи, кто тебя обидел, и я набью ему морду.

— О-о-о… — Меня разобрал смех. — Обойдемся без драки.

— Не об… — Пашка снова завел свою любимую пластинку.

— Нет! — резко перебила я. — Иначе ничего не скажу.

Воздух с шипением прошел сквозь стиснутые зубы.

— Хорошо. Обещаю, что просто выслушаю.

Так-то лучше.

— В школе я не была заучкой, но и душой компании тоже не стала. — Я смотрела на убегающие рельсы, на мелькающие шпалы и представляла, что говорю о ком-то другом, не о себе. — Училась хорошо, не выпендривалась, но… не выдерживала конкуренции по уровню состоятельности родителей. Мама старалась, как могла, она растила меня одна. В общем, в классе я была кем-то вроде нищенки.

Пашка положил ладони мне на плечи.

— Это для того, чтобы ты понимал, какая пропасть была между мной и одноклассниками.

— Всеми? — спросил Пашка.

— Нет, конечно. Была компашка, которую я раздражала своей независимостью. Тупые детки богатеньких родителей.

Его пальцы сжались, и я подумала, что последняя фраза прозвучала обидно.

— Паш, я знаю, что не все одинаковые…

— Эй, прекрати. Я не принял это на свой счет. Я же детдомовский, помнишь?

Он прижал меня к себе одной рукой и беззлобно щелкнул по носу.

— В выпускном классе надо мной решили подшутить, — продолжила я. — Мне нравился один мальчик… Я была уверена, что никто ничего не замечает! Но увы…

— Притворился, что ухаживает за тобой? — догадался Пашка. — А потом ты узнала?

— А потом он пригласил меня на вписку, а я, дура, пошла. Из-за него пошла, так бы ни за что не согласилась. Там мне подмешали в сок какую-то гадость, меня вырубило… Нет, сначала развезло, и они все сняли на мобильный. А когда уснула — раздели и устроили фотосессию, как будто я сплю с тем парнем.

Пашкины объятия превратились в железную хватку, но я стояла смирно.

— Жестоко… — пробормотал он.

— О том, что случилось после, можно не рассказывать? Хотя, нет. Дальше класса фотографии не ушли, придурки не хотели, чтобы о них узнали учителя или родители. Берегли «компромат» до того времени, как я стану студенткой. Мне удалось утопить телефон, на котором хранились снимки, и хакнуть комп, где были копии. Так что позже ничего не всплыло, но веру в людей я потеряла.

— Немудрено.