Пари на развод (СИ)

Некоторое время смотрю, как естественно и красиво у него получается разделывать стейк и отправлять его в рот. Картина завораживает. Никогда не задумывалась, что за таким обычным действом, как обычное принятие пищи, тоже можно наблюдать бесконечно.

Спокойные, выверенные жесты. Аккуратность. Неторопливость. Эстетика.

– Тебе рыба не нравится? – Зотов ловит меня на подглядывании, но странное дело, акцентирует внимание на другом.

– Очень нравится, – признаюсь, склоняясь к своей тарелке, чтобы скрыть легкий румянец. – Именно лосось в пятерке любимых продуктов.

– М-м-м, Значит, я – молодец?! – подмигивает. – А какие еще блюда в топчик входят?

– Борщ, жульен, шашлык, селедка под шубой, – перечисляю с ходу. – А у тебя?

– Твой вариант мне нравится, – кивает важно, – кроме жульена. Ненавижу грибы.

– О, ясно. Что еще в стоп-листе? – делаю вид, что собираюсь записывать.

– Ванилин. Ненавижу его вкус.

– Ого. Вот это да. Не шутишь? – округляю глаза.

Это как вообще?

– Нет.

– А как же сырники, торты, йогурты, конфеты, выпечка? – перечисляю то, без чего и жизнь немила.

Прищуривается в своей привычной манере.

– Мышка, а ты к чему выпытаешь? Хочешь потом конкурентам ценную инфу слить? – подкалывает.

– А-то как же! – играю бровями. – Непременно для этого и стараюсь. Или шантажировать начну.

Переглядываемся, смеемся.

Расслабляюсь совершенно. Стыдно признаться, но сто лет, так приятно не проводила время. Легко, беззаботно. Обсуждая незначительные факты, касающиеся друг друга. Вроде, маловажные, но при этом незаметно раскрывающие собеседника.

Где-то в дальнем углу памяти всплывает вопрос: как давно я так же запросто общалась с Сергеем? Шутила? Отдыхала?

И не могу вспомнить.

В прошлой жизни, кажется. Или еще раньше?

Мы с Кировым давно престали ужинать вместе. Одно время я старалась это исправить. Ждала, звонила ему, торопила домой. В итоге то ругались, что я давлю, то он перекусывал там же, где проводил встречи – в ресторанах и кафе, то приезжал такой усталый, что сразу шел спать.

Да ну, к черту – снова одно разочарование в бывшем.

Не хочу о нем думать и не буду.

Сохраняя позитив и легкость, что воцарились во время ужина, мы перемещаемся в закуток, где расположена кухня. Роман переносит грязную посуду и берется варить кофе, орудуя какой-то супернавороченной кофемашиной. Я, засучив рукава, мою посуду.

– Олесь, Алешка когда подраться успел? Я вчера его видел, нормальный же был, – один вопрос, и атмосфера меняется кардинально.

Застываю на пару мгновений, упираясь взглядом в поток воды, вытекающий из крана и устремляющийся в слив, затем спокойно интересуюсь:

– У тебя, правда, есть хороший адвокат на примете?

Наверное, я спрашиваю очень спокойно. Слишком.

Потому что Роман отвлекается от своих дел, подходит ближе, разворачивает, потянув за локоть.

– Только не говори, что это как-то взаимосвязано, – ловит мой взгляд.

Ни «да», ни «нет» ответить не успеваю.

Всего лишь тянусь за салфеткой, чтобы промокнуть мокрые пальцы. А Зотов всего лишь прослеживает этот жест.

– ЭТО ЧЁ, БЛТЬ, ТАКОЕ? – раздается в следующую секунду.

Испуганно дергаюсь, упираясь поясницей в мойку. Натягиваю рукава ниже, чтобы прикрыть синяки, но Рома не позволяет. Перехватывает руки и с каким-то оглушающим спокойствием едва касается темных пятен на запястьях.

– Это чё, блть, такое, – спрашивает тише, но от того более пугающе.

– Рома, – качаю головой.

Ну а что я могу сказать? Поранилась, когда дверь закрывала?

– У тебя будет лучший адвокат по бракоразводным делам, мышка, – сиплый голос током бьет по нервным окончаниям.

Аккуратно стараюсь вернуть себе свои конечности.

Не отпускает. Удерживает и поглаживает, поглаживает.

– Тогда ты проиграешь мне пари, не романтик, – как могу, пытаюсь его отвлечь.

– Ничего, мы что-нибудь новое придумаем.

Мы…

В моей новой системе координат «мы» – это я и Алешка.

«Мы», как я и Зотов вместе – звучит дико странно.

Стараюсь не зацикливаться. Это всё – просто нервы.

Глава 18

РОМАН

Вид темных пятен на светлой коже тонких запястий бьет под дых.

Ссука!

Один взгляд на отметины, оставленные грубыми пальцами, и срабатывает триггер.

Три года назад. Арина, теперь уже бывшая жена, демонстрирует мне точно такие же. Темно-фиолетовые гематомы, опоясывающие запястья. Жуткие последствия моей неуемной жажды добиться своего, подчинить, продавить, доказать, что мы с женой можем быть вместе несмотря на всю грязь, в которую я ее окунул.

Можем?

После насилия?

Которое я совершил собственноручно?

Феерический долбоёб!

До сих пор от самого себя тошнит, и вряд ли когда-нибудь это чувство пройдет. Да и не хочу я, чтобы оно проходило. Это мой крест, моя вина, мне в этом вариться.

Не открещиваюсь.

Не оправдываюсь.

Принимаю то, что заслужил.

Я никогда не был хорошим парнем, но со временем испортился окончательно. Превратился в избалованного, жестокого и циничного ублюдка, которому море по колено, а любые шалости обязаны быть прощены.

С чего бы?

А хер знает, почему я так решил. Однако твердо считал себя пупом земли.