Пари с будущим (СИ)

— Нет сбоя! — заверил я.

— Тогда не знаю. Я ведь не техник и не Танцор, у меня другие обязанности…

То, что Савитри именовала древними развалинами, мне в темноте представилось небольшой скалой с множеством раскиданных вокруг нее камней. Будучи много тысяч лет под водой, эта скала заросла поколениями кораллов, которые умирали и затвердевали, а следующие прикреплялись поверх и тоже со временем гибли. Поэтому угадать под наростами очертания постройки было для меня невозможной задачей. А вот док утверждала, что это именно постройка, причем развалившаяся, еще будучи новой. Возможно, из-за землетрясения или из-за критической ошибки самих строителей. Теперь и не узнать: в такие глубины времени нас на «Трийпуре» погружаться не заставляли.

Мы забрались повыше, нашли уступ и уселись на нем, свесив ноги в черный провал под нами. На лодыжке Савитри нет-нет да взблескивала при луне цепочка-браслет.

— У вас тут другой воздух. У нас море пахнет не так…

— Это потому что у нас не море, а океан, и растения другие. Сейчас всё цветет.

Я успел заметить, как по небу чиркнул, сгорая в атмосфере, метеорит. Захотелось словить момент, когда упадет следующий, и я, задрав голову, начал пристально вглядываться в звезды, пока не затекла шея. Пришлось поменять позу, опершись на локоть, и потереть позвонок.

— Когда-то давно, — сказал я Савитри, — у людей была примета: загадай желание, пока сгорает метеорит, и оно сбудется. Только успеть невозможно, это происходит мгновенно…

— Я знаю.

До меня дошло, что и она исследует небо. Но док снова была в гораздо более выгодном положении: для этого ей не нужно было запрокидывать голову. Я решил испытать судьбу и посоревноваться с Савитри, откинулся на спину, лег поудобнее и сцепил под затылком руки. Вот это другое дело, всё видно и ничего не затекает!

— Агни!

— М?

— А ты пошутил, или суры на самом деле обращаются к тебе «почтенный»?

— Нет, не шутил, правда. А что в этом удивительного?

— Один обращался или все?

— Ну, практически все, с кем удавалось говорить.

— Говорить? Они с тобой еще и общаются?

— Почему только со мной? Разве они не со всеми координаторами общаются?

Савитри повернулась ко мне:

— Они вообще не общаются как личность с личностью, в том-то и дело!

Для меня это было неожиданным открытием:

— Не знал. Они еще предпочитают, чтобы к ним обращались «ади».

— Ади?

— Да. Не знаю, что для них это обозначает, но им нравится.

— Нравится?! Суры разве проявляют эмоции?

— Это нельзя назвать эмоциями в человеческом понимании. Я просто чувствую это и телом, и разумом, и сердцем. От них всегда становится светло и тепло.

— Представляю, что тогда в противоположность им источают асуры… — проворчала Савитри. — Но я спрашивала отца — он не припомнит случая, чтобы сура допускал личностный контакт с собой…

— И что это может означать?

— Мне кажется, тебе есть что скрывать, огонек, — сказала она и вдруг вскрикнула: — Падающий метеор! Кажется, я успела!

— Загадать желание?!

Вот это скорость! Я и увидеть-то не успел…

— Да. Я успела!

— Ты, наверное, первый человек, которому это удалось!

— А что в этом сложного?

— Так ведь реакция мозга всегда на доли секунды запаздывает, расшифровывая зритель… А-а-а! Точно!

— Вот-вот! — обрадовалась Савитри. — Я же говорю: бедные вы и убогие! Я видела его еще до вхождения в атмосферу, в момент вхождения, раскаливания, распада на песчинки. За это время можно загадать не одно, а двадцать одно желание!

— И что загадала ты?

Тут она заупрямилась:

— Не скажу. Иначе не сбудется.

— Да брось ты! Еще признайся, будто веришь в эту чепуху!

— Я первый человек, которому удалось успеть. Вот на моем примере и проверим — чепуха или нет!

— Вот для чистоты эксперимента и скажи, что загадала. А то еще подтасуешь результат!

— Не подтасую. Мне и самой интересно.

Она вскочила и, легко перепрыгивая с камня на камень, стала убегать вниз. Я включил освещение в браслете, но за ней не поспевал, слишком тусклым был свет и крутыми — склоны. И поэтому нагнал ее только тогда, когда она остановилась. Что-то сверкнуло в ее руке. Она размахнулась и швырнула нечто блестящее в каменные осыпи внизу. Я догадался, что это цепочка с ее щиколотки.

— Зачем?

Она с таинственной улыбкой повернулась ко мне, хотя в лицо взглядом не попала, смотрела повыше головы:

— Жертвоприношение.

— Какое же это жертвоприношение? Я найду!

— Не надо, он все равно мне надоел.

— А мне нравился. Это не обсуждается. Жди здесь!

Мне до дрожи захотелось отыскать эту цепочку, чтобы появилась возможность надеть ее обратно, беспрепятственно прикасаясь к точеной ножке Савитри и не выглядя при этом наглецом.

Когда я понял, что иду уже не по тропинке среди камней, поросших кустиками, а по спускающемуся под землю тоннелю, прошло немало времени. Я направил свет вверх и различил над собой своды пещеры-коридора. Сначала была мысль вернуться, но…