Пари с будущим (СИ)

Я все еще в рассеянности из-за своих недавних раздумий уточнил, о чем именно идет речь. Маэстро объяснил, что семейство Мельци, с которыми мы давно состоим в дружеских отношениях, готово снова приютить всех нас на своей вилле Ваприо, у подножия Альп. И не просто готово, а ждет с нетерпением.

У фра Пачоли были, как мне известно, свои планы относительно преподавания в университете Флоренции, однако нынче они расходились с моими планами. Именно там, у Мельци, я получу возможность подобраться с нелегким разговором к Леонардо. Нет смысла отвергать удобный случай.

Да Винчи был уже далеко не тем юнцом, которого впервые разглядел сура, погружая нас в эпоху. Заметная морщина над переносицей прорезала высокий бледный лоб, резче очертился тонкий нос, взор стал скорее усталым, нежели пытливым, узкие губы скептически сжались, в длинных волосах и бороде — морозные искры седины. Он носил теперь короткий, вопреки нынешней моде, алый плащ и пышный берет, был медлителен и задумчив. Но я точно знал, буквально чувствовал: в его голове мысли рождаются с такой немыслимой скоростью и четкостью, что вся динамика нашего хваленого будущего меркнет в сравнении с этим удивительным процессом. Интересно, допустил бы Мастер создание «Тандавы», распорядись судьба иначе и позволь ему родиться в наше время? Что возобладало бы в нем — прозорливость гения или честолюбивое любопытство ученого? И я точно знал: пока не получу ответа на этот вопрос, заговаривать о главном с мессером Леонардо нельзя. После нашей переброски центрифуга должна быть наверняка уничтожена. Да, уничтожена, как советовал изобретатель в том фантастическом кино, которое снимут только спустя пять столетий…

— le Cheval de Troie… — пробормотал он, прикрыв глаза и пристроив голову поудобнее на подушке у задней стенки кареты.

— Что, прошу прощения?

Мастер, не поднимая век, махнул рукой — пустое, мол:

— Иногда мне снятся непонятные сны, друг мой. Я уверен, что не спал, но между тем объяснить это иначе, кроме как сном, невозможно. Не раз мне снилось то, что в точности сбывалось много лет спустя со мною же… Вот только что закрыл глаза — и вижу себя самого, лет в пятнадцать, в отцовском доме. А ведь тогда мне приснился этот день, и я помню всё, как сейчас…

— Это порывы…

— Как вы сказали? — он приподнялся с подушки, серые глаза ожили, сверкнув интересом.

Я понял, что машинально ляпнул то, чего говорить пока не стоило. Про временные порывы Леонардо должен узнать не раньше, чем я расскажу ему о «Трийпуре», роковой миссии «Прометеус» и асурах.

— Я сказал, что это всего лишь иллюзии, — с трудом, но все же выкрутился я[25]. — Не более того.

Мессер да Винчи не был тугоух и явно не слишком мне поверил, однако промолчал, прикрыв лицо ладонью. Он наверняка что-то уразумел, но по скрытности своей предпочел не озвучивать догадок. Уж слишком дорого стоило ему вольнодумие в юности.

Мы ехали по размытой зимними дождями дороге, глина летела из-под колес, да еще и Джакомо — ученик, которого Леонардо в шутку называл Дьяволенком[26] — от скуки нарезал круги возле нашей кареты, копытами своей лошади еще пуще разбрызгивая грязь во все стороны.

Подремав с четверть часа — а я часто замечал, что мессер да Винчи делает такие перерывы, даже когда работает, — Леонардо оживился, и мы начали обсуждать проиллюстрированный им «мой» математический трактат «О божественной пропорции».

— Ах, друг мой, я так и не успел показать вам сконструированный по тому чертежу многогранник… — посетовал он. — Эта модель пришлась по душе его высочеству более всех других.

— Вы о курносом кубе, мессер?

— Да, о нем.

— Вам, мне кажется, он тоже по душе, — аккуратно подметил я, ощутив легкий укол предчувствия верной темы, и вгляделся, не изменился ли мастер в лице.

Так точно — он видел и это во время временного порыва! Лишь на мгновение что-то эдакое промелькнуло во взгляде Леонардо, и я понял, что «сон» был ему еще тогда, лет десять назад, когда он сделал чертеж круга и квадрата, а внутрь поставил идеально прорисованную мужскую фигуру — знаменитого даже в эпоху Дениса Стрельцова «Витрувианского человека». И этот временной порыв был связан с появлением здесь нашей горе-миссии. Значит, я смогу найти с ним общий язык и рассказать о произошедшем, иначе «петля» не образовалась бы, закольцевав его прошлое и будущее! Это обнадежило меня, но я не перестал осторожничать. Будущее сейчас крайне нестабильно, в любой момент нас может выбросить в альтернативную ветку развития событий.