Пари с будущим (СИ)

Так, здесь что-то будет, здесь что-то произошло тогда… Вспоминай, вспоминай!

— Денис, иди глянь, что там! — крикнул мне Николаич, взмахнув рукавицей в сторону огня.

Горящий (подожженный, вот проклятье, мною самим!) сарай стоял чуть на взгорке и был предпоследним в ряду таких же развалюх. За сараями был спуск, и в этом закутке, точно за горящей постройкой, показалась крыша металлического гаража.

— Вот хреновина… — ругнулся я.

Подбадриваемые Николаичем, мы уже волочем с Женькой «Пургу», потом Николаич отзывает меня: «Стрельцов, подь сюды!» — а я все не могу вспомнить, что же тогда случилось с Денисом такого, если даже сейчас, после стольких событий, во мне живо ощущение беды. Оно усугублялось вибрирующим в нагрудном кармане, под курткой, мобильником, до которого сейчас не было времени добираться. Мы с Артемом Николаичем пинали обуглившиеся деревяшки, Женька закидывал пламя пеной из «Пурги». Тут телефон стих, а меня прошило озарением. «Пригнись!» — заорал я сам себе что есть мочи и сию же секунду нырнул вниз, приседая.

Надо мной — там, где мгновение назад еще была моя голова — со свистом пролетел и тяжело врезался в ствол ближнего тополя какой-то полыхающий предмет.

— Блин… — выдохнул Денис, а я увидел среди дыма и летящей копоти то, что не было видно ему — промелькнувшую фиолетово-черную тень знакомых очертаний. И тень эта удалялась бешеными скачками, перескакивая с крыши на крышу, прилепляясь к стенам домов и фонарным столбам, пока не исчезла из вида.

Значит, я повторно притащил сюда, в это время, Стяжателя?..

* * *

Антонина Вацлавовна проснулась посреди ночи и долго вспоминала, где находится и кто она такая. Только что ей снился внук Денис и много огня. А еще голоса, иногда появлявшиеся в ее нездоровой голове, часто подзуживали: делай то, делай это. Вот и теперь один, очень приятный, женский, повторял: «Вставай, вставай, иди и позвони ему! Он в опасности!»

— Позвонить, нужно позвонить… Очки, где мои очки? — комментируя вслух свои намерения, чтобы не забыть, она поднялась, продела озябшие ноги в шлепанцы и зашаркала к коридорному телефону.

В окошке на корпусе аппарата светились красным какие-то цифры. Надев очки, Антонина Вацлавовна разглядела, что уже почти три часа. Голос поторопил ее. Прикрыв все двери из коридора, чтобы не разбудить дочь и зятя, она набрала записанный на квадратном листке номер. В ответ слышались гудки, сам Денис не отзывался.

— Ну что ж ты будешь делать!

И вдруг пришло спокойствие. Антонина Вацлавовна нажала кнопку отбоя и положила трубку на базу, а через полминуты уже и не помнила, что пыталась куда-то позвонить. Но сна уже не было, и она побрела на кухню попить чаю. В голове у нее тем временем происходил странный диалог, не имеющий лично к ней никакого отношения. Поначалу голоса пугали ее, но со временем она к ним привыкла и старалась не вслушиваться.

«Странно, — проговорил мужчина, — только что я слышал там тебя».

«Меня? — удивленно переспросил тот же самый приятный женский голос, что недавно велел Антонине Вацлавовне идти и звонить внуку. — Не может быть, пап, я сейчас занимаюсь Гарутой!»

«Вот я и говорю: странно. Только что там была ты и зачем-то заставила объект звонить Агни».

«Что там у вас? — вмешался третий — тоже мужской — голос. — Снова сбой?»

«Не думаю», — отозвался первый, после чего все стихло.

Антонина Вацлавовна, тихонько мурлыкая под нос мотив старой песенки про злоключения черного кота, пила чай и вспоминала былое.

Вот она заходит в гости к соседям, Бирюковым, и застает их сына, Никиту, играющим за компьютером.

— А, здрасьте! Учиться пришли? — смеется парень.

— Учиться всегда пригодится.

На мониторе заставка игры — «Planescape: Torment». Как врезались в память все эти незначительные мелочи! Как обидно быть черным котом…

Коридор огласился прерывистой трелью телефонного звонка.

— Ба? — донесся негромкий голос Дениса. — Звонила?

— Алё! Алё, Дениска? Где ты ходишь?

Она совсем забыла, что сейчас три часа ночи.

— Ба, сейчас ночь, иди ложись! — напомнил ей Денис.

Он работал пожарным, но характер у него, по меркам Антонины Вацлавовны, был слишком мягким для этой героической профессии. Хотя дочь всегда говорила, что Денис не мягкий, а терпеливый.

— Ты в налоговой был?

— Нет! У меня дежурство, понимаешь?

— А, дежурство… А когда съездишь?

Он говорил все тише, и сейчас уже почти шептал в трубку:

— Утром сменюсь — и съезжу в твою налоговую. Честное слово, ба! Иди ложись, всех сейчас перебудишь! Все, ба, отбой!

«Planescape: Torment»… Мучения…

Повинуясь чьей-то воле, Антонина Вацлавовна зашаркала обратно в свою комнату, включила секретный нетбук и, загрузив поисковик, долго изучала ссылки, которые он выдал ей после запроса.

— Кажется, я начинаю понимать… — пробормотала она, когда там, в прошлом, свет померк перед ее глазами. — И если это так…