Пари с герцогом

Решение нужно было принимать срочно: или скрыться и тем самым в первый же день рискнуть проиграть пари (а это моветон!), или положиться на судьбу, понадеявшись, что Джулиана ему подыграет и даст шанс на победу (а он всегда предпочитал побороться).

Сначала имелась крошечная надежда, что Джулиана его не узнает, но она не оправдалась: она прекрасно помнила его голос, не говоря уж о внешности. То, что именно она заявилась в конюшню как раз неудивительно: эта леди разбирается в лошадях.

Рис медленно обвел ее взглядом: с носков коричневых кожаных сапожек для верховой езды до изумрудного цвета бархатной шляпки, подчеркивавшей восхитительный оттенок ее светло-зеленых глаз, в которых он однажды утонул, в которых когда-то видел свое будущее.

Прошедший год не лишил ее и доли красоты. Она оставалась такой же прелестной, как и раньше: дерзкий носик, темно-розовые губки и длинные ресницы. Все такая же высокая, гибкая, белокурая – настоящее произведение искусства, жаль только, что с алчным сердцем золотоискателя. Взгляд на нее причинил ему физическую боль, как удар под дых. Рис сквозь зубы втянул воздух, а затем изобразил на лице самую обезоруживающую улыбку. В конце концов, почему бы не быть обаятельным, как всегда? Если не пустить свое знаменитое обаяние в ход, ей, упаси бог, может показаться, что ему есть до нее дело.

Возможно, она его ненавидит: и не без причины, – но это чувство у них взаимно, однако нет абсолютно никаких оснований не вести себя с ней любезно, в особенности сейчас, когда она оказалась хозяйкой положения. У нее в руках ключ к результату пари, а он не может позволить себе проиграть.

От размышлений его отвлек ее тихий голос:

– Прошло уже немало времени, Рис, но я могу поклясться, что, когда мы виделись в последний раз, вы были герцогом. – Она надменно вздернула подбородок. – Каким образом все так изменилось?

– Я тоже могу поклясться, что, когда мы виделись в последний раз, передо мной тоже была совершенно другая леди. Или мне это только казалось?

Ее глаза вспыхнули гневом.

– И что это значит?

Он мгновенно сообразил, что совершил ошибку. Проклятье! Необходимо держать себя в руках и не допускать проявления эмоций.

– Ничего, не берите в голову.

– Так значит, теперь вы конюх? – очаровательно похлопав ресницами, уточнила Джулиана.

Рис прикусил губу, чтобы не выпалить: «Да, а вы все так же вероломны?» и вместо этого сказал:

– Да, временно.

– Не хотите объяснить причину? Вы опять во что-то играете?

– Разумеется, миледи, в свое время вы все узнаете, но сейчас, если вы не против, я бы предпочел уйти куда-нибудь подальше от конюшни, чтобы мы смогли поговорить наедине.

Она настороженно взглянула на него, потом кивнула:

– Да, мне бы хотелось проехаться на Алабастере.

– Конечно, как скажете, но вам придется подождать: мне нужно его оседлать.

Рис завел жеребца обратно в денник и провел там несколько минут, укладывая ему на спину чепрак и затягивая подпругу. Ему не требовались указания мистера Херефорда, как правильно седлать лошадь: пусть он и герцог, но во всем, что связано с уходом за лошадьми, разбирается отлично.

Может, он не умеет почистить костюм, как его камердинер, и не знает, куда правильно поставить тарелку, как его лакеи, зато он чертовски хорошо знает, что делать в конюшне. Это помещение в отцовском загородном имении было в детстве его любимым убежищем, и до сих пор таковым оставалось, когда он приезжал в родовое поместье.

Рис затягивал подпругу на животе Алабастера, но его отвлекали мысли о Джулиане. Что, черт ее побери, она тут делает? И почему Клейтон не счел нужным сообщить ему, что она здесь? Это не просто упущение, это подстава: он непременно скажет ему пару ласковых, когда увидит.

Рис проверил, надежно ли затянута подпруга дамского седла, и вывел коня из денника.

– Матушка тоже здесь, с вами? – лениво протянул он самым безучастным тоном, какой только смог изобразить.

– Да, и Мэри. Они отдыхают, а я улизнула.

– Ну и правильно сделали.

Как можно ее за это осуждать? Именно независимость суждений и поступков (среди много другого) ему так нравилась, когда он за ней ухаживал. Она не относилась к тем занудным и стеснительным юным барышням, которые могли часами сидеть за чаем или вышиванием, вместо того чтобы улизнуть и заняться чем-нибудь куда более интересным. И нет, они никогда не занимались ничем неподобающим… ну, кроме того случая в его кабинете. Это не привело ни к каким скандальным последствиям, и оба они даже оставались полностью одетыми. Ну, почти…

Рис подошел к Алабастеру сбоку, чтобы помочь Джулиане взобраться в седло, низко наклонился и сплел пальцы, сделав подобие ступеньки. Она без колебаний поставила на его руки ногу и одним быстрым плавным движением опустилась в седло, перекинув через рожок другую. Она всегда была отличной наездницей, неохотно признал Рис, и это его тоже привлекало в ней.

Помогая ей сесть в седло, он уловил аромат ее духов и от пробудившегося воспоминания о запахе сирени стиснул зубы. Когда-то этот аромат безумно возбуждал его, но сейчас почему-то разозлил.