Пари с мерзавцем

…Потом было долгое ожидание того счастливого момента, когда защитятся все остальные и преподы, вдоволь посовещавшись, пригласят нас на оглашение результатов.

Ермолаева была безусловным лидером, набрав запредельные девяносто девять баллов, а я вошла в пятерку сильнейших. Мерз тоже показал весьма достойные результаты, несмотря на то, что Белов его трепал долго и с упоением, а вот Верховцева такого давления не выдержала и свалилась в слабую тройку.

Тройка была и у Волшина, но, в отличие от Ирки, он радовался, как последний идиот:

— Я думал, мне хана, — произнес облегченно, когда мы всей толпой выходили в коридор, — ан нет, выкрутился. Я король мира! Непотопляемый! Я…

— Ты троечник! — насмешливо подсказала я.

— Поверь, Оса, не в пятерках счастье, — беспечно отозвался он, а идущая рядом со мной Ермолаева покраснела и сникла. У нее-то как раз все вокруг этих пятерок и крутилось. — Ну что, народ! Сегодня гуляем? Предлагаю начать прямо сейчас.

Это уже без меня. Даже напоследок у меня не возникло ни единого желания проводить время с дорогой группой. Я тихонько отщепилась от толпы и отправилась в общагу, по пути позвонив родителям, потом нервной Аллочке.

На душе было тихо и спокойно, и хотелось улыбаться. Глупо, беспечно, во весь рот. И пусть прохожие подумают, что я не в себе. Плевать. В моей жизни в последнее время столько всего произошло, что я имею полное право улыбаться и радоваться.

Еще больше я улыбалась, когда спустя полчаса в мою комнату бесцеремонно ворвался Захар.

— И куда ты свалила? — он смотрел на меня сверху вниз, сурово сложив руки на груди.

— Вы же собрались гулять.

— Они собрались.

— А ты?

— А у меня другие планы, — притянул к себе нагло, уверенно, ничуть не сомневаясь, что соглашусь на все, а я и не думала отказываться.

Мы провели вместе всю ночь. Потом весь день. Потом еще одну ночь. Гуляли, ходили в кафе, сидели в кинотеатре на последнем ряду, даже что-то пытались смотреть. Первые пять минут…

Ему названивал Волшин, пытаясь вытащить на какую-то тусовку. Звонила Ирка, слезно обещая все простить, лишь бы он вернулся. Захар слушал ее вполуха, параллельно с этим уплетая мороженое и хватая меня за коленки. В конце сказал, что не расслышал ни слова из сказанного, за что был грубо послан в далекие дали.

Кто-то еще звонил, но Меранов снова выбирал меня, и от этого становилось так сладко, что хотелось мурлыкать довольной кошкой и тереться о него боком.

Еще несколько дней прошли, словно в тумане. Я почти не появлялась в общаге, оставаясь на ночь у него, и из постели мы выбирались только чтобы перекусить, прогуляться да по неотложным делам в универ.

Мне даже начало казаться, что я счастлива.

Все было слишком хорошо, чтобы быть реальностью. Просто сон, подарок из царства грез. И, к сожалению, вскоре пришло время просыпаться...

Мерз пришел ко мне поздно вечером, когда я наводила порядок, паковала вещи, готовясь освободить комнату, давшую мне временное пристанище. Все книги сданы, долги подчищены, обходной лист подписан. Завтра выдача дипломов, и все — двери в большой мир открыты, милости просим с вещами на выход.

На первое время я решила перебраться к Алле. Со своими вечными проблемами и плохим настроением я задолжала сердобольной тетушке много общения и разговоров. Пора наверстывать упущенное. Потом сниму квартиру где-нибудь здесь, поблизости, найду работу, а дальше… дальше как пойдет. Вроде планов громадье, и сердце сжимается от открывающихся перспектив, а боязно. Шаг во взрослую жизнь как никак. Это серьезно.

— Привет, — я по привычке чмокнула парня в нос и снова склонилась над своим добром, — вроде вещей раз-два и обчелся, а уже третью сумку набиваю.

Я искренне не понимала, откуда у меня столько барахла. Вроде не шопоголичка, но сама не заметила, как обросла шмотками.

— Завтра после получения диплома освобожу комнату и переберусь к тетке, — произнесла я, уминая содержимое сумки так, чтобы можно было застегнуть, — поможешь барахло перетащить?

Мерз глянул на меня хмуро, а потом произнес без единой эмоции:

— Я завтра уезжаю.

— Куда? — отозвалась я, раздраженно сдувая с лица прядь волос и дергая заевшую молнию на сумку. — Что б тебя…

— В Питер. К отцу. Насовсем.

Некоторые слова можно использовать как холодное оружие. Втыкать их в грудь, поворачивать и наблюдать за тем, как жертва истекает кровью.

— Насовсем? — повторила, словно эхо.

— Да. В понедельник меня уже ждут на новом месте, — Захар пожал плечами, продолжая невозмутимо наблюдать за мной.

Внезапно накатила слабость. Придавила к полу, размазала, не давая нормально вздохнуть.

Уезжает.

Я всегда об этом знала. Знала, что так будет, но наивно надеялась, что у нас в запасе чуть больше времени.

— И что теперь? — мой голос был похож на безликий шорох.

Я опустилась на край кровати, прижимая к груди одну руку, словно пытаясь усмирить заходящееся сердце.

— Я не знаю, — Меранов прошел к окну и, облокотившись на подоконник, уставился на улицу.

Я тоже не знала. Просто смотрела на напряженную широкую спину и не могла пошевелиться. Мне было плохо. Физически. До тошноты. До красных кругов перед глазами.