Пари с последствиями

Еще до того, как примерила это платье, я влюбилась в его мягкость и шелковистость и попала под очарование цвета — чуть темнее чайной розы с едва заметным отливом лилового. А ткань… я даже не знаю, как она называется. На ощупь не тонкая и не толстая, отлично драпируется и вся выбита цветами, которые сами по себе меняют оттенок чайной розы от темного к светлому. Верх платья облегает меня по фигуре, открывая плечи и ключицы, создавая эффект незащищенности и хрупкости. А от талии вниз устремляется юбка-полураспустившийся тюльпан, доходящая до середины колена. И во всем этом великолепии, не побоюсь этого слова, едва заметно поблескивает ниточка люрекса, что вплетена словно небрежно и на всякий случай.

Я себе казалась не просто красиво одетой, а женщиной, про которых говорят — она шикарна. Сегодня такой была я, и это рождало робость. Что если мои вкусовые предпочтения не совпадут с предпочтениями моего партнера на вечер и жениха по совместительству? Ну и плевать! — на всякий случай рассердилась я заранее, наверное, чтобы прогнать дурацкую трусость.

Громов позвонил ровно в семь, ни минутой ранее или позже. Ну кто бы сомневался, что пунктуален он так же как и педантичен. И это значит, что мне сейчас нужно поторопиться, чтобы не заставлять его ждать. Сунув ноги в бежевые лакированные туфли на шпильке, которые надевала по большим праздникам, и спрятав верх под норковым полушубком, я рванула из квартиры, трезво рассудив, что замерзнуть в туфлях, пока добегу до машины, не успею.

Добегу — это я громко сказала. Стоило мне только выйти из подъезда, как ноги принялись разъезжаться в разные стороны еще на крыльце. К вечеру подморозило, и все вокруг покрылось тонкой коркой льда. Еще и мелкий снег сыпал с неба.

— Стой там! — властно велел Громов. Он стоял возле машины, а когда появилась я — двинулся в мою сторону. — Руку давай, — протянул он мне свою.

Я вложила в его руку свою, и он помог мне спуститься с крыльца. Все также за руку довел до машины и распахнул для меня дверцу. По пути у меня успели замерзнуть коленки. Кто бы мог подумать, что так похолодает. Но кажется, начинается зима.

— Сегодня ты очень красива, — неожиданно сделал мне Громов комплимент.

И так просто у него это получилось — без всякого подтекста или ехидства. И когда только успел оценить мой внешний вид? Это он еще меня без полушубка не видел, — мелькнула самодовольная мысль.

— Спасибо! — с чувством проговорила я. — А платье это мне Анфиса помогла выбрать, — с улыбкой добавила.

— Вот как?..

И что это значит? Он удивился? Или может обрадовался? Или его «вот как» значит что-то еще? Куда делись ваши эмоции, мистер, которые еще минуту назад ярко блеснули?

— Да. Я встретила ее в центре. Она поводила меня по магазинам, потом настояла на косметических процедурах в своем салоне. И мы ели вкусные роллы…

Зачем я-то все это ему рассказываю? И почему делаю это с охотой от вдруг нахлынувшего желания поделиться с ним новостями, как с добрым другом.

— Тебе очень идет новая прическа, — не остался в долгу Громов. — И цвет…

Ого! Он даже это заметил? Помнится, когда я что-то меняла в прическе или красила волосы, перед Кириллом крутилась в прямом смысле слова. А он ничего не замечал. Потом еще и отшучивался, мол думал, что я брови сбрила. Идиот!

И снова я была вынуждена благодарить его. И не только за этот комплимент.

— Зачем ты это сделал? — решительно повернулась я к Громову.

— Что именно? Зачем не дал тебе растянуться перед подъездом? — усмехнулся он, не глядя на меня.

— Зачем погасил мой кредит? — не оценила я его юмора.

— А ты против? — бросил он на меня быстрый взгляд.

— Не хочу быть кому-то обязанной.

— Тогда можешь считать это авансом.

— Авансом за что?

— За роль, которую уже начала играть. И старайся делать это талантливо. Особенно сегодня.

— Почему именно сегодня?

— Потому что сегодня о нас узнает вся общественность города и за его пределами тоже.

Этого мне только и не хватало — стать той, о ком говорят все. Но разве же от меня сейчас что-то зависит? Так не проще сделать вид, что все нормально?

— Спасибо!

— За что?

— За квартиру, за что же еще, — передернула я плечами, отворачиваясь к окну, разглядывать за которым было и нечего. Снег усилился, и за ним мало что было видно.

Ну а Громов и вовсе, кажется, забыл про мое присутствие в машине. Вместо разговоров со мной он предпочел врубить погромче музыку и делал вид, что наслаждается роком до самой остановки. Впрочем, может ему, действительно, нравится такая музыка.

А вот остановка наша, оказывается, была временной. Мы лишь заняли очередь в череде машин, а потом медленно двигались по широкой подъездной аллее.

— Это жилой дом??? — во все глаза смотрела я на самый настоящий дворец, первый этаж которого был залит ярким светом.

— О да! Здесь живут очень богатые люди, — усмехнулся Громов.

В этот момент дверца с моей стороны распахнулась и в поле зрения появилась белая перчатка. Мне подавали руку, чтобы помочь выбраться из машины. И это был самый настоящий лакей!