Пари (сборник)

Еще как-то я побилась об заклад с соседями, что поставлю свой «москвичонок» на место «мерина», принадлежащего крутому парню Вовану, и мне ничего за это не будет. После того как Вован приехал с очередной разборки и обнаружил, что его парковка занята, он поднялся ко мне и начал «гнуть пальцы». Ну мы сначала поругались, а потом вдруг выяснили, что учились на одном факультете, только он на два года раньше. Теперь он таскается ко мне в гости, жалуется на судьбу-злодейку и читает на диво складные стихи собственного сочинения.

А однажды я на спор залпом выпила полбутылки виски и запила все это рыбьим жиром (брр, лучше не вспоминать). То есть люблю я вот так взять и чего-нибудь отмочить, но до сих пор все это было в большей степени шуткой, нежели настоящим пари. А теперь… Что делать-то?

«Она закрыла печальные глаза и задумалась. Ах, как ей хотелось вернуть сказанное. Но было поздно, слишком поздно. Слезы потекли по нежным щекам, сердце наполнилось болью и страхом…»

Я лежала на спине, глядела в потолок и пыталась найти рифму к слову «дура». Дым от сигареты образовывал загадочные фигуры в форме английского S, нагло перечеркнутого вертикальной линией. «Дура-фигура». Рифма нашлась. Экспромт не нашелся. Бабуля гремела на кухне сковородками, пытаясь соорудить нам ужин. Я же пыталась соорудить в голове гениальный план обольщения, поскольку было ясно даже ежу, что требуемой суммы мне и в сто лет не собрать. План рушился уже на уровне фундамента, что уж там говорить о кровле.

– Иди кушать, внука, – бабуля заботилась о моем желудке, но лучше бы она меня быстро и безжалостно отравила, по крайней мере, я бы была спасена от позора.

«Никогда не принимай поспешных решений», – говорил мне отец. «Поспешное решение – источник прегрешения», – простонала я и начисто отвергла мысль о займе у родителей. Кроме твердого и решительного отказа, там надеяться было не на что. Бабуля бы помогла, но что-то я сильно сомневалась, что у нее в чулке завалялись лишние пять тысяч в твердой валюте.

Мы с бабулей глядели на страдания очередной бразильской Розалинды или Марианны и кушали жареную картошку.

– Как у тебя дела, сладурка? Женишок-то не появился? – Бабуля была обеспокоена устоявшимся отсутствием у меня «женишка». После того как я разбежалась со своим «бывшим», бабуля поохала, поплакала и вплотную занялась устройством моей личной жизни. Она время от времени пыталась подсунуть мне своих кандидатов, но кандидаты исчезали после первого же близкого знакомства со мной. Представляю, как она расписывала мои достоинства: мол, и умная, и красивая, и скромная, и по-английскому говорит, и на компьютерах может. Потрясенные бабулиной характеристикой, «женишки» приходили в ожидании как минимум серафима или херувима во плоти и уходили в никуда, глубоко разочарованные и задумавшиеся о смысле бытия. Напрасно пыталась я объяснить бабуле, что намерена провести жизнь в гордом одиночестве – таков удел всех гениальных натур, она не верила и продолжала борьбу за мое личное счастье. Я давно махнула на нее рукой и только просила назначать визиты будущих спутников жизни заранее, чтобы не пугать их моим неподготовленным внешним видом. Зачем обрекать хороших людей на ночные кошмары?

– Нет, бабуленька, не появился.

– Ну ничего. От судьбы не уйдешь, – бабуля была натурой оптимистичной. – Вот видишь, у Розалинды тоже было все плохо, зато потом возник Луис. Вот и у тебя возникнет.

Мой бог! Сегодня мне были глубоко безразличны страдания Розалинды или Марианны, а тем паче Луиса. С другой стороны, возникновение богатенького Луиса решило бы ряд моих финансовых проблем. Но, поскольку на каждого Луиса уже есть по Розалинде, этот сценарий не годился. М-да. Мне даже беллетристикой побаловать себя не хотелось. Преследовало единственное желание: лечь и скоренько умереть во сне. Оставив бабулю на пару с Марианниными страстишками, я удалилась к себе и, вытащив из сумки благоразумно припасенное пиво, продолжила строительство программы соблазнения Андрея Великолепного. Все, что ни приходило мне в голову, было заранее обречено на провал – даже не просто на провал, а на такую бездонную пропасть.

Вот как все было славненько в моих возлюбленных романчиках! Он и она. Оба чертовски привлекательны и, как правило, материально обеспечены. На первых пятидесяти страницах они обязательно друг друга ненавидели, на следующих пятидесяти безумно любили, на последних десяти совершали страстный половой акт и в течение трех заключительных строк успешно добивали это дело законным браком. Просто, как пять копеек. А у меня комплицированно до уровня пяти штук.