Пари (сборник)

– Постараюсь. Хотя навряд ли. Пока.

– Ну пока. Хорошо тебе, типа, отдохнуть, – Серега тоскливо смотрел мне вслед.

На лестничной площадке сумасшедшим диссонансом орали влюбленные кошки. Я пристроилась на подоконнике, свернулась калачиком и собралась заснуть.

– Ну и где вы там застряли, Лариса? – Андрей медленно спускался вниз по лестнице.

– Тут я, на подоконнике. Ужасно жестко, хоть бы подушечку какую-нибудь под спинку предусмотрели, что ли.

– Я увидел вас с балкона. Что, «ошибка природы», опять неприятности?

– Угу. Еще какие. Следопыты снова вышли на тропу. Но вы не беспокойтесь. Мне и здесь хорошо. Только жестковато, – у меня на лице было написано такое страдание, что не вынес бы даже камень.

– Господи! За что мне все это? Вы, Лариса, – стихийное бедствие, форс-мажор, землетрясения, наводнения и пожары… Сначала вы разбиваете мою машину… Нет, сначала вы втягиваете меня в весь этот сюр, потом устраиваете мне веселенькую жизнь, выставляете дураком, разбиваете машину, а теперь я еще вынужден давать вам пристанище, – он стащил меня с моего насеста и стал подталкивать к лифту. Я особо не упиралась. Перспектива бессонной ночи меня отнюдь не вдохновляла.

– Ладно, не давайте пристанища. Бросьте меня здесь с котами и без удобств. Но я тогда замерзну и умру. А еще я могу стать жертвой разных насильников.

– Мне искренне жаль этих насильников. Хотелось бы посмотреть, как они завтра после знакомства с вами будут выстраиваться в очередь в милиции, чтобы добровольно сдаться властям. Если доживут до утра, конечно.

Подошел лифт.

В квартире было тепло, уютно и пахло кофе. Я устроилась с ногами в большом кресле и курила. Андрей притащил две чашки капучино и уселся рядом на полу.

– Вообще-то, Лариса, у меня не курят.

– Да? Странно, – я затянулась поглубже, – а что еще у вас не делают?

– На все остальное запрета нет. Ну, может, еще не занимают мое любимое кресло.

– На чужом любимом кресле размещу свои я чресла, – незамедлительно нашлась рифма.

– Фу ты… кресла-чресла, – Андрею рифма почему-то не понравилась.

– Вы что? Это искусство. Поэзия и проза, можно сказать, – я оскорбилась до глубины души.

– Тогда оставьте вашу музу для себя, допивайте кофе и ложитесь спать, я постелил вам на своей кровати. Время позднее.

– Пусть моя кривая муза окружающим в обузу, и пускай мои стихи и нелепы, и плохи. Все равно писать не брошу… – Я задумалась в поисках достойного финала.

– Потому что он хороший, – тут же нашелся Андрей.

– Кто хороший? – Я зевнула.

– Мишка. Давайте-ка спать.

– А вы не будете ко мне прокрадываться, как тать в ночи, с целью обесчещивания? – полюбопытствовала я.

– С этой целью – никогда. Только разве для того, чтобы придушить подушкой и навечно избавиться от вашего присутствия.

– Тогда я лучше где-нибудь в ванной прикорну, там защелка есть?

– Лариса, вы сейчас запираете ваше знаменитое чувство юмора на замок, умываетесь, чистите зубы и немедленно ложитесь. В противном случае я вас выставлю вон.

– Вечно вы меня пытаетесь выставить вон, Андрей. Непорядочно. Я же все-таки женщина.

– Угу. Я-то пытаюсь, но в конце концов получается как в той сказке. Была у зайца избушка лубяная, у лисы ледяная. Попросилась лиса к зайцу переночевать и его же и выгнала, – продемонстрировал Андрей свое знание славянского фольклора, – и ведь чувствую, что мне навязали роль зайца, но все равно не могу от вас отделаться.

– Знаю, Андрей. Вы у меня интеллигент, а это чревато… – Я спрыгнула с кресла, состроила кошмарную рожу и зарычала: – Щас как выскочу, как выпрыгну, пойдут клочки по закоулочкам!

– Все! Спать! Иначе озверею! – Андрей крепко взял меня за плечи и притянул к себе. Синие глаза оказались ох как блииизко…

– Все-все, иду, Андрей. Смилуйтесь и не гоните меня, беспризорную, – я извернулась, метнулась прочь и, закрывшись в ванной, сунула голову под струю холодной воды.

Смыв остатки макияжа и надев выданную мне футболку и шорты, я вышла в гостиную, где он устраивал себе лежбище на диване.

– Андрей, вы прекрасный человек, добрый, понимающий и великодушный. Подобрав меня с подоконника, приютив, напоив кофе и отдав мне свою постель, вы приобрели в моем лице вечного друга, товарища и брата. Искренне восхищаюсь вами. Позвольте пожать вашу честную руку, – я присела в низком реверансе.

– Опять за свое? Не ерничайте. Могли бы просто спасибо сказать. Мне, между прочим, надо было вас в милицию сдать за порчу чужого имущества и нарушение границ частных владений. Крошечный, а реванш! – Он строго смотрел на меня, но вдруг его лицо озарила такая хорошая, светлая дружелюбная улыбка, что у меня внутри стало как-то тепло и спокойно.

– Ну ладно. Спасибо. И извините за то, что вторглась к вам вот так по-дурацки. И за все остальное извините, если сумеете. Пошла я спать. Приятных сновидений.

Он тоже пожелал мне спокойной ночи и, доведя до двери спальной комнаты, оставил.

За окном с неба на землю сыпалась дождливая мерзость. В арке стояла «семерка» Сереги, из которой доносилась печальная песенка «Битлов». Стойкий оловянный солдатик – он не покинул поста.