Пари (сборник)

Ужас. Как я ни старалась отвести глаза, мой взгляд независимо от меня возвращался к НЕМУ. В смысле не к Андрею. Ууух! Андрей мог ИМ гордиться. То есть ОН мог бы стать украшением любой коллекции, моей, кстати, тоже, и вообще, такую штуковину стоило поместить в палату мер и весов в качестве эталона.

– Бессовестный, беспринципный и беспардонный донжуан!

– Абсолютно точно. Я такой и не стесняюсь этого. А давайте-ка, донна Анна, уже перейдем на «ты».

Знаешь, мы уже достигли определенной близости, поэтому можно позволить себе неформальное обращение, – все это было облечено в тягуче-страстные тона и сдобрено откровенными взглядами. Нетрудно представить, каков был набор эмоций, появившихся у меня в этот момент. Думаю, я при всем желании не смогла бы сейчас ходить, есть, переводить и сочинять стишки. Слава богу, этого не требовалось.

– Не могу на «ты», – отказалась я, – глубочайшее уважение к вам никак не позволяет мне фамильярничать, – в моем лице не было ни малейшего оттенка уважения, что там было, я знала точно – желание. Сумасшедшее, неуправляемое желание. И если я могла контролировать голос, то все остальное вышло из-под контроля.

И он, сексуально озабоченный кошмарный сеттерюга, это видел. Андрей поймал меня за кисти и попытался притянуть к себе, но я как-то сумела выкрутиться и скрылась на кухне, по дороге кляня свое нездоровое либидо.

– Делаешь очередную порцию омлета? Поделись! – Почувствовав дыхание на затылке, я резко обернулась.

Его лицо оказалось прямо передо мной. О, ужас. Берите в руки любовную историю, открывайте на любой странице и читайте вслух. Если я не ошибалась, а в таких вещах я перестала ошибаться в шестнадцать лет, Андрей был абсолютно готов. Такая страсть читалась в его глазах и такая сладкая нежность, что мне даже не по себе стало. Он осторожно дотронулся до моих губ, провел пальцем по подбородку и, коснувшись пальцем ямочки на шее, начал теребить верхнюю пуговицу моей блузки.

«А чего это я тут стою как соляной столп и не возмущаюсь, когда разные донжуаны соблазняют меня наглым образом и вдобавок так уверены в собственной неотразимости, что даже не боятся сопротивления?» – промелькнула мысль. И все же я позволила себе еще полсекунды удовольствия, и только. Еще полсекунды – и можно было бы не писать дальше и избавить читательниц от поисков описаний природы. Но чем я всегда гордилась, так это своей недюжинной силой воли.

– Руки прочь, развратник, – я спасла пуговицу от отрывания (каких трудов мне это стоило!) и, толкнув, усадила его на табуретку. Он послушно сел, ничего не предпринимая, только смотрел на меня так, что кружилась голова.

– Срочно по чашке крепкого кофе для оздоровления логики. Можно по две – закрепить результат.

– А так ли надо ее оздоравливать? – почти прошептал он, и у меня вновь отказали ноги.

– Андрюша, милый, надо, а то, я смотрю, у вас в районе ожога появилась какая-то странная опухоль плюс температура под сорок. Я тут читала газетку на досуге. Так, не поверите, все симптомы страшного заболевания СПИД.

– Ой, скажи это еще раз, – он умоляюще застонал.

– Про СПИД? Лучше газетку принесу.

– Нет, про милого Андрюшу. Когда ты так говоришь, мне уже все равно, СПИД это или что-то еще. Просто хочется взять сейчас тебя на руки и отнести в постель, а там уже выяснять, насколько страшны будут последствия поставленного только что диагноза. Может, попробуем?

– Тьфу на вас, Андрей! Все вам шуточки.

– Шуточки – это твое. Я серьезен как никогда, – он предусмотрительно забрал у меня большую горячую чашку и потянулся обнять меня за бедра. Я отпрыгнула от него в сторону, чуть не сбив горшок с пальмой, притулившийся в углу.

– Андрей, надевайте штаны, пейте кофе и прекращайте на меня ТАК глазеть. Я вам не благотворительный концерт. Ясно?

– Куда уж яснее…

– Пришли в себя? Слава богу!.. – выдохнула я, когда кофейник был опустошен, а шорты водворены на место.

Андрей сел передо мной на корточки и, обняв руками мои колени, заглядывал в лицо:

– Лариса, и все-таки, почему нет? Откуда такое сопротивление и упрямство? Насколько я понял, я не так уж тебе противен.

– Какой там противен? – Я хитро прищурилась. – Я от вас, Андрюша милый (просишь – получи), просто таю и теряю весь оставшийся разум, вы же не младенец и не слепец. Любая женщина была бы польщена вашим отношением, и я, как любая женщина, тоже. Мое слабое сердце выпрыгивает из груди, ноги подкашиваются, сознание затмевается, и хочется отдаться вам тут же на кухонном столе. Но, но, но… – Андрей походил на обласканного песика, которому только что преподнесли мозговую косточку. – Но боюсь, ваши многострадальные обугленные гениталии еще не готовы вынести необходимую в таких случаях нагрузку, и добровольно отказываюсь ради вашего же здоровья.

У сеттера отобрали кость.

– Что ты этим хочешь сказать? Ну я тебе сейчас покажу обугленные гениталии! Ты сейчас дождешься, только вот доберусь! – Андрей вскочил, опрокидывая табуретки, и собрался было меня схватить, но я опередила его на долю секунды и, запершись в туалете на задвижку, продолжала язвить: