Парящая для дракона

— Ай, — сказала я, понимая, что у меня соскальзывает запястье, и перехватила ленту получше.

— Ай, — повторила Кория. — Лаура, предельная концентрация. Что я тебе говорила?

— Когда?

Она вздохнула.

— Две минуты назад.

— М-м-м-м…

— Нет, не м-м-м-м. Я говорила, что если ты хочешь пройти кастинг тебе надо обратить особое внимание на подъем. На спуске ты расслабляешься, а когда поднимаешься, чувствуется, как ты напряжена. Раскачивайся.

Раскачиваться тоже нужно было плавно, а еще параллельно выпутываться из лент, и тут уже вся сила уходила в руки, и действительно нужна была предельная концентрация, чтобы коснуться висящей в двух метрах от тебя текучей конструкции ткани, и по ней так же медленно спуститься вниз.

— Воспринимай подъем как удовольствие, — сообщила Кория.

Она сейчас спустилась и наблюдает за мной снизу. Невысокая, с ярко-рыжими волосами и огромными темными глазами, гибкая и пластичная, пристально следит за каждым моим движением.

— Угу, — сообщила я, отпуская одну полосу лент и хватаясь за соседнюю в полете. Теперь надо было так же плавно вплестись в эту соседнюю одной половиной тела, и только после этого отпустить первую. А потом вплестись полностью и спуститься вниз.

Проделав это раза четыре, я поняла, что тренировки у Эльды уже не кажутся мне жестью. Правда, не кажутся всего лишь до следующего утра: завтра мне опять предстояло ехать в кромешную рань. То есть вообще к половине седьмого, ну да ладно, отосплюсь днем, бегать за курткой и костюмом уже не надо.

Костюм, к слову, был просто шикарен. Темно-синее платье со вкраплениями сверкающих нитей и крохотных страз наводили на мысли о драконьей чешуе Возможно, еще за счет того, что лиф был сделан по типу корсетного, и состоял как бы из нескольких соединенных между собой плотных пластин. Что касается юбки, она струилась и переливалась, как снежное пламя на фоне ночного неба. Словом, увидев его на витрине, я уже не смогла смотреть на другие наряды.

Зато теперь моя карточка была блаженно пуста до следующего месяца. У нас в семье существовало правило: расходуй с умом, потому что карманные деньги не самозарождаются. В итоге у меня осталось, может быть, на пару чашек кафе и два перекуса в Университете. Ура хотя бы тому, что у меня есть карточка-проездной на аэроэкспрессы. А вот о машинах придется забыть.

Ну… или не придется. Об этом я подумала, когда спустилась на парковку и у лифтов увидела Хестора.

— Добрый вечер, ферна Хэдфенгер.

— Добрый вечер. — Я улыбнулась, и водитель перехватил мою сумку, пакет с курткой и футляр с нарядом. Не сказать, чтобы я возражала, потому что несмотря на то что приняла душ после занятия, сейчас чувствовала себя ленточкой, которую мутно погладить, отпарить и аккуратно положить в шкаф. А мне еще с чучелом гулять! Которой я так и не придумала имя, кстати.

Мы прошли до флайса, и все мои вещи аккуратно сложили на заднее сиденье.

— Вы хотите заехать домой? — спросил Хестор.

— Что?

— Хотите заехать домой? — снова уточнил он, направляя флайс к рукаву.

Что значит заехать? Я хочу домой! Правда, в следующий момент водитель уже пояснил:

— Ферн Ландерстерг ждет вас на ужин.

А предупредить? В смысле… что значит — ждет?

— У вас случайно нет номера телефона ферна Пандерстерга? — интересуюсь я, чтобы не сказать чего-то позабористей.

Да, я помню, что мы с ним договаривались о свиданиях и о том, что я не буду препятствовать его… гм, желанию со мной сблизиться, но это не свидание. Это больше похоже на то, что меня опять поставили перед фактом, и в таком свете слова Рин совершенно точно оправданы. Это всего лишь политическая игра, в которой меня чем-то хотят занять, чтобы я не фырчала, как недовольный виаренок, а потом все равно сделать объявление. Так или иначе.

— Есть, — произносит Хестор.

— Благодарю. И да, я хочу заехать домой.

Все желание заткнуть уши наушниками и наслаждаться полетом мгновенно испаряется, вместо этого я прокручиваю в голове варианты развития событий и накручиваю себя до такого состояния, что когда открываю дверь, от меня разве что ледяные искры не летят в разные стороны.

— Лаура! — кричит Ингрид из гостиной. — Платье!

— Потом. — Я взлетаю по лестнице и запираю дверь, только после этого набираю номер Ландерстерга, чтобы сказать все, что я думаю.

Чучело бросается ко мне, ставит лапы, и чулки делают «хряп». Как раз в тот момент, когда на том конце раздается голос:

— Добрый вечер, Лаура.

— Добрый, — говорю я, отцепляя коготок от своей ном и насыпая в миску корма. — У меня сегодня нет возможности с вами поужинать.

— Почему? — Голос становится на несколько градусов холоднее.

— Потому что я рано встала, и у меня была серьезная тренировка. Сейчас у меня тоже была серьезная тренировка.

— Они у вас каждый день, если не ошибаюсь.

— Не ошибаетесь. Но об ужинах договариваются заранее, тогда я бы иначе строила свой день, и могла отдохнуть. Чтобы вечер посвятить вам.

— Хорошо.

Это «хорошо» раздается так неожиданно, что все мои заранее приготовленные во флайсе аргументы осыпаются бесполезной кучкой льда.

Он сказал — хорошо? Мне не послышалось?

— Чем вы собираетесь заниматься?