Парящая для дракона

— Это слишком серьезный вопрос, Лаура.

— Ну если ты отменил ради меня встречи с клиентами, значит, время у тебя есть.

Он улыбается:

— Почему ты спрашиваешь?

Потому что сейчас я хочу принять, кажется, самое важное решение в моей жизни.

Как и когда Ландерстерг стал самым важным решением в моей жизни, я упустила, но факт остается фактом.

— Мне нужно кое-что понять.

— Что же?

— Ты ее любишь?

Отец вздыхает.

— Когда я женился на Ингрид, я думал о том, что тебе нужна мать, но матерью тебе она так и не стала. Потом… потом родилась Сильви, и все как-то стало иначе.

— Иначе — это как?

— Мы стали семьей. По-настоящему. Не так, как с твоей матерью, но все же… сейчас я рад, что все случилось именно так.

— А если бы Ингрид грозило потерять мечту своей жизни, ты бы ей помог?

— Разумеется, — отвечает отец, а потом хмурится. — Погоди. Лаура, ты сейчас вообще о чем?

O ком.

— Я боюсь, что для Торна я буду как для тебя Ингрид, — отвечаю я. — Просто по-настоящему стану семьей, и все.

Я могу много еще сказать — о том, что я хочу, чтобы я для него тоже стала сугробом, и чтобы между нами было нечто гораздо большее, чем взаимное уважение и привязанность, но, по-моему, я и так уже слишком много сказала. Особенно для моего отца, который все это считает глупостями.

— Для Торна? — Отец улыбается, а потом качает головой. — С чего вдруг такие мысли, Лаура?

— С того, что у меня нет пламени, — отвечаю я. — Нет и никогда не будет.

— Пламя? — он хмыкнул. — Полагаю, об этом тебе лучше спросить самого… Торна.

Мне кажется, или надо мной слегка… подтрунивают? По-доброму так, то есть отцу, по-моему, очень понравилось, что я назвала Ландерстерга Торном. А я уже жалею, что вообще подняла эту тему, особенно с ним.

— Я спрашивала, — буркнула я.

— И что он сказал?

— Сказал, что это важно, но не жизненно необходимо.

Эти его слова я запомнила очень хорошо. Я вообще запоминаю очень хорошо все, что касается пламени. Если бы мне выдали учебник по огням, я бы его изучила вдоль и поперек, но для людей представлена своя кратенькая небольшая теория, введение в мир иртханов, вроде как. Не сказать, что совсем никакой информации, еще лет десять назад люди вообще знали о пламени только то, что оно есть, но…

— Тебе стоит поговорить об этом с ним, Лаура. Если это тебя волнует. — Сейчас отец серьезен, как никогда, и я ему искренне за это благодарна.

— О чем вы говорили? — Меняю тему, потому что полностью с ним согласна.

— О делах. На следующей неделе у меня вступление в должность.

— О… — Я почти про это забыла. — Поздравляю, пап!

— Поздравлять пока рано, — он смеется, — вот на следующей неделе устроим прием… Кстати, об Ингрид. Она уже знает, что собирается надеть?

Теперь смеюсь я.

— Нет. Кажется, она слишком увлеклась праздником в загородной резиденции. Хотя учитывая, что мы с ней неделю не разговаривали, возможно, у нее уже десять нарядов на все случаи жизни.

— Помирись с ней, Лаура. — Отец смотрит мне в глаза. — Мы все-гаки семья.

— Хорошо.

— Хорошо? — кажется, он удивлен тому, что я так легко согласилась.

— Хорошо. Мы действительно семья.

Отец подается ко мне и неожиданно меня обнимает.

— Безумно рад, что с тобой все в порядке, малыш.

— Эй! — я возмущенно фыркаю. — Я уже не малыш!

Он отстраняется, заглядывает мне в лицо. В глазах смешинки.

— Даже не сомневался, что ты это скажешь. Пойду приготовлю обед. — Отец потирает лоб и поднимается. — Хотя сто лет этого не делал и не уверен, что это можно будет есть.

— Пойдем вместе, — я поднимаюсь вслед за ним.

— Тебе лучше отдыхать!

— Пап! — возмущаюсь я. — Со мной все в порядке, ты правильно сказал. Танцевать я пока не могу, это правда, но на этом все.

Отец вздыхает, а я вздыхаю, а точнее, выдыхаю, когда заглядываю в холодильник.

— Папа! У тебя же совершенно нечего есть!

— Да все руки не дойдут пригласить домработницу, — говорит он. — Тем более что я почти круглосуточно в офисе…

— Круглосуточно в офисе! — передразниваю я. — Скажу Ингрид, что ты превратил наш холодильник в пустошь. Продукты-то хоть есть?

В морозильнике, к счастью, есть. Поэтому я вытаскиваю все то, что можно приготовить быстро, и мы вместе принимаемся за готовку. Учитывая, что наши с отцом кулинарные таланты примерно на одном уровне, то есть ноль одна десятая и немножечко сотых, получается достаточно весело. Особенно отпрыгивать от сковороды с шипящим маслом: это здорово развивает реакцию.

Когда мы заканчиваем с готовкой, на столе две подозрительные тарелки. В смысле, приготовленное на них выглядит подозрительно, и мне почему-то смешно при мысли о том, что бы об этом сказал Дораж.

Кажется, у отца примерно такие же мысли.

— Внешний вид не главное, правда? — Он смотрит на меня. — Главное, чтобы было вкусно.

Видеть Юргарна Хэдфенгера таким — немного растерянным, в фартуке поверх костюма, домашним, очень непривычно. Но мне почему-то кажется, что именно таким он был рядом с мамой.

— Пригласи домработницу, пап, — говорю я, когда мы садимся за стол.

— Обязательно.

— Прямо сегодня! Найди время. Не думаю, что для этого нужно два часа.

— Приглашу. — Он улыбается и пробует. — Вкусно!

— Правда?