Парящая для дракона

– Торн, я знаю, что мы только что приехали, – сказала я, приближаясь. – И знаю, почему мы приехали. Но Верраж сейчас счастлив с Гринни, и… я хочу попросить у тебя разрешения вернуться в город. На несколько дней. Мне это крайне необходимо.

Он молчал, глядя на меня поверх сжатой в кулак руки, поднесенной к лицу. Сколько он так молчал, я не знаю. Достаточно долго.

После чего произнес:

– Завтра утром.

И снова вернулся к тому, чем был занят.

Я подождала еще немного, а потом тихо вышла и прикрыла за собой дверь.

– Платье чудесное, Дэла.

– Благодарю. Мне кажется или здесь нужно немного поправить вытачки?

– Нет, с вытачками все в порядке. Ферна Хэдфенгер, вы можете повернуться?

Последние полчаса я только и делала, что поворачивалась, поэтому в очередной раз это не составило мне никакого труда. Меня критически осмотрели (хотя критически – это слабо сказано), я чувствовала себя недоработанным совершенством, которое наряжают к главному событию всей жизни. Уникальное платье от «Ферначьери», мирового бренда одного из ведущих дизайнеров, мне тоже шили на заказ.

Это платье стоило целое состояние, и оно было белого цвета. Настолько белого, что даже снега Ферверна ему уступали. С открытой спиной: начиналась эта открытость на плечах от узкой полоски едва прикрывающей их ткани. Далее каплевидный вырез стекал по спине, уходил на бока и заканчивался на уровне поясницы. Платье облегало мою фигуру, подчеркивая все нужные округлости, но не выделялось ничем лишним. К нему шел комплект, дополняющий мое обручальное кольцо. Свою прическу я пока видела только в мыслях, но от стилистов прозвучало так:

– Что-то в равной степени аккуратное и небрежное. Настолько, чтобы все увидели роскошную, элегантную ферну.

В перспективе первую.

Этого они не сказали, но это явно читалось в интонациях. Меня крутили перед зеркалом еще минут сорок, после чего благополучно отпустили. Тестовые наряжалки были назначены на следующую неделю, и проходить они должны были уже в загородной резиденции Торна. Образно говоря, меня завернут в фантик, покажут Дракону номер один конфетку, и если он скажет: «Одобряю», – то все отлично. Если нет, последуют корректировки и доработки, экстренные и неотвратимые.

Ну а дальше – ура!

Ура – это примерно то состояние, в котором я пребывала в последние дни. Завтра мне предстоял экзамен, а после него – возвращение в загородную резиденцию. С Торном мы общались исключительно по-деловому, но я уже понимала, что не хочу так. Платье – ерунда по сравнению с тем, что будет дальше. Хочет он это платье, пожалуйста, я его надену (тем более что оно и правда роскошное), но дело не в этом.

Я хочу, чтобы рядом со мной был не деловой партнер или правящий. Я хочу, чтобы рядом со мной был… Вот тут я терялась, не зная, как сформулировать Торну список своих требований. Да и не хотела я ничего формулировать, хотела просто чувствовать, а чувства в формулировках не нуждаются.

И не будет рядом со мной мужчины, для которого любовь – буйство гормонов. Если он сам не понимает, насколько рядом со мной он способен потерять голову, значит, настало время ему это объяснить.

В качестве объяснений был приобретен новый комплект белья и новые чулки. А еще платье, от которого лично я была без ума и которое благополучно дожидалось своего часа в моем шкафу на вешалке.

С мыслями о предстоящем я влетела в квартиру и замерла – в холле куда-то собиралась Ингрид. За последнее время мы едва ли перекинулись парой слов. Образно выражаясь, разумеется, потому что в пределах семейных ужинов и встреч мачеха была предельно вежлива. Все остальное время она предпочитала меня не замечать или делать вид, что я пустое место.

Вот как сейчас.

Отвернувшись, она сделала вид, что содержимое сумочки интересует ее гораздо больше, чем я.

– Ингрид, нам нужно поговорить.

– Я опаздываю на встречу.

– Встреча никуда не денется.

– Это не тебе решать, Лаура.

Голос мачехи почему-то дрогнул, и в эту минуту я отчетливо поняла, что действительно хочу с ней помириться. Точнее, это я поняла во время наших последних семейных ужинов, но сейчас мысль оформилась окончательно: Ингрид нужна отцу. Он столько жил воспоминаниями о маме, об их любви, о тех временах, когда они были счастливы, о том, как появился Даргел, а потом я, что не было ничего удивительного в его постоянных уходах на работу.

Его вступление в должность назначили на конец недели, и все свое время он посвящал подготовке. Я готовилась к экзамену, ходила на физиопроцедуры и предвкушала, когда начну тренировки. На этот раз мне предстояло в большей степени проработать движения и отточить их после восстановительного периода. Ну и повторить танец, который я готовила так долго.

Это стало возможным благодаря Торну.

Я напоминала себе об этом каждый день, когда возвращалась с физиопроцедур и закрывалась в комнате, чтобы читать лекции и слушать тишину. В этой тишине не было его голоса, его пламени, его силы – и становилось невероятно, невыносимо, отчаянно одиноко. Я взяла себе эти несколько дней, чтобы понять, готова ли справиться с чувством к нему, и поняла, что не готова.

Я буду с ним.