Парящий дракон (Том 2)

Дни шли, и Ричард видел, что Чарльз Антолини покрасил в розовый цвет не только окна и входную дверь ("Здорово у меня, парень, выходит, а? Так и сияет! Что скажешь?"), но и собирается красить огромную телевизионную антенну на крыше дома. Изобрел ли он какой-то новый способ, чтобы удалось выкрасить кистью все ее повороты, изгибы и углы?

Он увидел, как Антолини разрешил эту проблему. Он набрал на кисть побольше краски и несколько раз резко потряс ею, разбрызгав розовые пятна по основной части антенны, а затем принялся размазывать их кистью по остальной поверхности; потом Чарльз радостно посмотрел на Ричарда - он был счастлив, что кто-то оказался свидетелем его изобретательности.

Примерно в то же время Ричард увидел также и Фло Антолини: она ехала по Бич-трэйл в автомобиле, заднее стекло которого было полностью закрыто грудой чемоданов.

Да, все эти события Ричард действительно наблюдал - у него не было ни малейших сомнений в этом. Но в остальном все было не так просто.

Действительно ли он, например, видел высокого худощавого мужчину в потертом пальто, который прошел мимо него во время очередной прогулки с работы? Мужчина напоминал какую-то нелепую подстреленную птицу или чучело, беспомощное до того, что становилось ясно, что на порученном его заботам поле не останется ни единого зерна. Но он напоминал еще что-то или кого-то. Ричард принялся перебирать прошлое, рыться в памяти. Уши незнакомца были прозрачными на свету, он был высоким и худощавым, с узкими плечами, длинными конечностями, руки на милю торчали из рукавов, ноги вполне могли служить столбами, и весь его вид был невероятно неуклюжим. Голова маленькая, с плоской верхушкой, по бокам торчат огромные уши, большие зеленые прозрачные глаза и длинный нос...

И тут Ричард вспомнил; это Икабод Крейн, коннектикутский школьный учитель из "Легенды о сонной лощине".

Ричард видел, как он шагал по Маунт-авеню, голова покачивалась в такт шагам, он размахивал руками, и, когда учитель повернул за угол, Ричард вышел на середину улицы, чтобы подольше посмотреть на него.

Икабод Крейн? На Маунт-авеню? В том мире, где так жестоко была убита его жена?

Что ж, это настолько же возможно, как и все остальное.

Странностей становилось все больше. Через день после того, как мимо него прошел Икабод Крейн, Ричард пригляделся к машине, ехавшей вниз по Маунт-авеню, и увидел нечто из двадцатых годов Берлина - Берлина Кристофера Ишервуда. За рулем в строгом черном костюме сидела блондинка. На манжетах ослепительно белой блузки сверкали запонки, стоячий воротничок обвивал черный галстук, в одном глазу поблескивал монокль. Она курила желтую сигарету в длинном мундштуке. Волосы коротко подстрижены под мальчика. В тот момент, когда Ричард увидел женщину, он заметил, что ее лицо испещрено крохотными шрамами. Она скользнула по нему взглядом, и Ричард замер в растерянности: она не принадлежала этому миру и была опасна и злобна, словно раковая опухоль. От ее взгляда, казалось, в кожу впивался острый нож. Женщина проехала вниз по Маунтавеню, и будто земля разверзлась и поглотила автомобиль перед старым домом Табби.

На следующий день Ричард увидел, что в подворотне дома по Маунт-авеню прячется обмотанный бинтами мужчина.

Он был уверен в том, что на этот раз это не галлюцинация.

Очередной прокаженный. Ричард и сам не помнил, когда впервые услыхал это ужасное слово, но он уже знал его. Дети, встречая на хэмпстедской улице очередного несчастного, принимались охотиться за ним, пытаясь сорвать защитную оболочку бинтов - то последнее, что еще удерживало жизнь в этих созданиях. Так что не удивительно, что бедный прокаженный удирал прочь, как только замечал, что кто-то собирается подойти к нему. Ричард слышал тяжелое дыхание человека, стоящего в подворотне, и хотел сказать: "Все в порядке, я просто иду на работу", но не успел вымолвить и пары слов, как несчастный подпрыгнул от испуга, выскочил из убежища и побежал вниз по Маунт-авеню это зрелище оказалось еще более тяжелым, чем видение возникшей из ада женщины: бедный, несчастный прокаженный, который шарахается от собственной тени, чем-то напоминал Ричарду его самого. Безумие, отчаяние, паника.

Через несколько дней, когда все эти странности начали нарастать в геометрической прогрессии, Ричарду довелось увидеть кое-что значительно более страшное. После этого он добирался по Маунт-авеню до Хиллхэвена только на машине, глядя прямо перед собой.