Парящий дракон (Том 2)

Но друзьям это очень не нравилось. Они нуждались только друг в друге. Стоило выйти за порог дома, как перед ними возникала личность или с карандашом и блокнотом, или с камерой и микрофоном и начинала задавать вопросы; самая большая трудность состояла в том, чтобы ответы не походили на ответы безнадежно психически больных людей. Они не могли себе позволить обсуждать то, что в действительности их волновало: Гидеона Винтера и страшные события, которые им довелось пережить. Похоже, что всех остальных беспокоила только юридическая ответственность корпорации "Телпро", реакция Министерства безопасности и тому подобное. Но ни Ричард, ни трое его друзей не собирались углубляться в эти темы.

***

- Я считаю, что город понемногу приходит в себя, - ответил Ричард на вопрос Си-Би-Эс. - Странно, но большинство были так заняты делами, что просто не помнят, что происходило здесь этим летом.

- Я боюсь, что так сосредоточилась на личных проблемах, что попросту не заметила прошедшего лета, - сообщила "Ньюсуик" Пэтси. - Я не собираюсь возбуждать судебное дело.

- Мы неплохо провели время летом, - делился впечатлениями с Эн-Би-Си Грем, - но нас чертовски плохо снабжали этим (би-и-и-п) бензином.

- В этом году было лето? - спросил Табби у "Айвитнес ньюс".

Через неделю вопросов и интервью стало меньше, а через две недели они превратились в обычных заурядных жителей и были очень этому рады.

Поезда опять останавливались на станциях Хиллхэвена, Гринбанка и Хэмпстеда. Супермаркет Гринблата и другие пополнились свежими продуктами, как только на товарных складах убедились, что Хэмпстед более не представляет угрозы их трейлерам. На третьей неделе сентября были застеклены все окна на Мэйн-стрит. А через неделю после того, как Грем и Ричард отремонтировали полуразвалившуюся дверную раму в кухне, Грем заметил сидящего на дереве воробья. Еще через несколько дней после этого птицы вернулись в Хэмпстед: галки, кардиналы, скворцы, зяблики, дрозды и солидные серые вороны.

Однажды утром Грем и Пэтси, прогуливаясь вдоль берега, повстречали Эвелин Хугхарт; она вышла из машины, и Грем окликнул ее:

- Привет, Эви, приятно опять видеть тебя.

Она посмотрела на часы, потом на него и произнесла:

- Правда? - И пошла по направлению к своему дому.

- Теперь я знаю, что все вернулось на свои места, - проговорил Грем.

Чарли Антолини вызвал маляров и вынес из дома всю разукрашенную им мебель: телевизор, два дивана, стулья, огромный обеденный стол - все светилось ярко-розовым светом. Но вид этой веселой мебели вызвал у Грема воспоминания, связанные с прошедшим летом. Он вспомнил запах, который ударил ему в лицо, когда он перевернул тело Норма Хугхарта; вновь ощутил солоноватый привкус слез на щеках Пэтси, когда он поцеловал ее. Через двадцать минут гудвилльский грузовик увез мебель.

Иногда опечатки в "Хэмпстедской газете" навевали на Грема воспоминания о прошедших днях, днях, когда рухнули и превратились в ничто все правила и устои человеческой жизни, но опечаток теперь было не больше, чем всегда.

Единственным отличием сентябрьских номеров "Газеты" от майских или апрельских было отсутствие колонки слухов и новостей: Сара Спрай не была великим журналистом, но оказалось, что она незаменима.

***

Через пять недель после той ночи, когда Грем поднялся по лестнице, оставив в гостиной спящих друзей, Ричард и Табби перешли улицу и подошли к дому Альби. Им пришлось отколоться от компании, о чем они, понимая необходимость этого шага, тем не менее глубоко сожалели. Увы, дом Грема никак не мог вместить четырех взрослых обитателей. Летом в комнатах верхнего этажа можно было изжариться, а зимой - превратиться в ледышку. Пэтси спала на диване в гостиной, а Табби ночевал на полу маленькой обшарпанной комнатушки при кухне. Грему явно недоставало привычного уединения. Ричарда же волновала заброшенность собственного дома: он хотел либо поселиться в нем, либо продать. Неодолимая потребность все время находиться в обществе друг друга заметно уменьшилась. Мир людей, реальная каждодневная жизнь настойчиво звали к себе, и понемногу они начинали откликаться. Табби снова пошел в школу - Ричарду хотелось, чтобы у мальчика были нормальные, удобные условия для домашних занятий. Сам Ричард мечтал о регулярной работе, он просто не мог взваливать все на Джона Рема. Быть может, Грем иногда слишком много командовал, быть может, сам Ричард бывал иногда нетерпелив. Отцы. Дети.

Старик, собственно, никогда и не думал, что Ричард продаст свой дом, поэтому он совершенно не удивился, когда тот сообщил, что намерен сохранить его.

- Ты собираешься усыновить Табби? - спросил Вильяме.

- Мне бы очень хотелось. - Впервые Ричард сознательно понял это.

- Правильно, - кивнул Грем.

А вот о Пэтси он его так и не спросил. Они все очень любили ее, но эта любовь таинственным образом исключала всякие физические проявления. То, что сделала для них Пэтси на Кенделл-Пойнт, закрыло этот вопрос навсегда.