Пария

- Извини, Джон, - ответил Эдвард. Он протер очки, посмотрел через них на солнце и, щуря глаза, проверил, чисты ли стекла. - Никто из нас не разделяет твоего мнения, поэтому оно не учитывается.

- Вот уж не знал, что здесь есть какой-то комитет. Я думал, мы просто группа людей, стремящихся к некой цели.

- Разве нельзя ли пойти на компромисс? - вмешалась Джилли. - Разве мы не можем как-нибудь договориться, что этот медный ящик имеет первостепенное значение?

- Он и имеет первостепенное значение, - запротестовал Эдвард. Господь свидетель, я предпочел бы постепенно откопать весь корпус и не вытягивать ящика, пока мы не обозначим и не каталогизируем всего, включая содержимое трюма. Но я пошел на компромисс до такой степени, что готов вытащить ящик, как только мы уберем всю верхнюю палубу и получим к нему доступ. Ты не можешь от меня требовать большего.

- Эдвард, - сказал я. - Я требую, чтобы ты отпустил вниз и взял столько инструмента, сколько сможешь, любого инструмента, а потом проник внутрь корабля и нашел этот медный ящик. Чтобы ты принял это как задание номер один.

- Я не сделаю этого, - ответил Эдвард.

- Тогда забудь о деньгах и забудь обо мне, раз уж ты с самого начала решил, что меня можно водить за нос.

- Я не водил тебя за нос. Я вообще не обещал, что вломлюсь в этот корабль как Кинг-Конг и выхвачу оттуда демона, разрушая по пути все, что будет мешать. Джон... Джон, послушай. Послушай меня, Джон. Мы историки, понимаешь? Мы не охотники за реликвиями и не специалисты морской спасательной службы, мы даже не торговцы реликвиями. Знаю, что время торопит. Понимаю твое нетерпение...

- Черта лысого ты понимаешь! - завопил я. - Ты сидишь в своем музее с Джимми Форрестом и остальной шайкой и все время только копаешься в пыли. Пыль, реликвии, старые книги, только этим и живешь. Ну так вот, я хочу тебе напомнить, что здесь, вокруг, реальный мир и что в этом мире человеческие ценности имеют намного больший вес, чем история.

- Но ведь именно история и является человеческой ценностью, - заявил Эдвард. - Вся история учит нас человеческим ценностям. Как ты думаешь, какого черта мы тут делаем? Мы углубляем свое знание о человеке! Как ты думаешь, зачем нам этот корабль? Мы просто хотим знать, почему наши предки несмотря на страшный шторм решили отправиться в море, чтобы избавиться от останков ацтекского демона. Не говори мне, что это не касается человеческих ценностей. И не говори мне, что мы окажем человечеству услугу, если разворотим этот корабль и уничтожим бесценные исторические данные, которые там могут находиться.

- Ну что ж, - сказал я более спокойно. - Кажется, вы, историки, и я придерживаемся диаметрально противоположных взглядов на то, что считать услугой человечеству. Мне не остается ничего другого, как утихомириться и убраться из этой лодки, как только мы доплывем до пристани. На этом конец, Эдвард. Прощай.

Дан Басс взглянул на Эдварда, как будто ожидал, что Эдвард извинится. Но оскорбленный яйцеголовый - самое упрямое существо на свете, и Эдвард в этом не был исключением. Он стянул мокрый комбинезон, бросил его Джилли и прогнусавил:

- Возвращаемся. Эта прогулка неожиданно перестала быть приятной.

Подошел Форрест, неся в обеих руках кофейник с горячим кофе.

- А что с финансами? - спросил он. - Что мы будем делать без тестя Джона?

- Справимся, ясно! - провизжал Эдвард. - Я поговорю с Джерри из массачусетского инвестиционного фонда. Его достаточно заинтересовала идея использовать "Дэвида Дарка" как приманку для туристов.

- Ну... раз ты считаешь, что сможешь откуда-то вытряхнуть шесть миллионов... - неуверенно начал Форрест.

- Я вытряхну откуда-нибудь эти шесть миллионов, ясно? - проревел Эдвард. - А теперь возвращаемся в Салем, пока я не сказал чего-нибудь такого, о чем буду жалеть.

Мы повернули, и Дан Басс направил лодку в сторону берега. Никто ничего не говорил, даже Джилли держалась от меня в стороне. Когда мы пришвартовались на пристани Пикеринга, я не теряя времени, соскочил с "Диогена", перебросил сумку через плечо и направился в сторону автостоянки.

- Джон! - закричал кто-то мне вслед. Я остановился и повернулся. Это был Форрест.

- В чем дело? - спросил я.

- Я хотел только сказать, мне жаль, что так получилось, - буркнул он.

Я посмотрел на "Диоген" и на Джилли, которая складывала комбинезоны и посыпала их тальком. Она даже не подняла головы и не помахала мне рукой на прощание.

- Спасибо, Форрест! - сказал я. - Мне тоже жаль.

30

Однако я ошибся, думая плохо о Джилли. Я вернулся в дом на Аллее Квакеров и как раз собирал багаж - несколько рубашек и свитеров - перед переездом к старому Эвелиту, когда зазвонил телефон.

- Джон? Это я, Джилли.

- Джилли? Я думал, ты уже не разговариваешь со мной, как и все эти высушенные археологические мумии из Музея Пибоди.

Она рассмеялась.